– Я… всегда… мечтал… о такой… – прохрипел Бернар.
Матильда закатила глаза и потопала к магазину, где купила шоколадных конфет, чтобы хоть как-то подсластить свою жизнь.
***
Над документами они с Ваней корпели до до поздней ночи, а потом сил хватило только на то, чтобы упасть на койку. Шель, конечно же, примостился на полу, и адвокат не мог этого не отметить:
– Что, собираешься блюсти нравственность Матильды? – поинтересовался он, свешиваясь с койки.
– Нет, – с каменным лицом ответил эльф. – Я всегда тут сплю.
– И как оно, слышать, как твоя госпожа занимается сексом с кем-то другим?
– Ваня! – Матильда толкнула друга в бок.
– Я не только слушаю, я еще и присоединяюсь, – ответил эльф.
– Ого! – восхитился Иван. – Серьезно? Мотя, я тебя не узнаю! И как оно, участвовать в групповушке?
Матильда отчаянно покраснела и спрятала голову под подушку.
Иван пощекотал ее шею.
– Мотя, не прячься. Знаешь, я всегда мечтал заняться групповым сексом. Но по молодости денег не хватало, а теперь репутация не позволит. Мотя! Давай потрахаемся!
– Ваня, у тебя совсем крыша полетела? – спросила Матильда. – Ну правда, совсем? Что за странные предложения?
– Почему они странные? – удивился Ваня. – Разве ты не знаешь, что принять участие в групповухе – одно из тайных желаний каждого мужчины? Мотя, прошу по-дружески, мне не с кем больше осуществить мечту! Если я появлюсь в борделе, об этот тут же узнают журналисты! Особенно после организованной мной пиар-компании, в которой мы выступаем благородными спасителями угнетенных рабов. Как-то не вяжется благородный облик с походом в бордель верного мужа.
– Вот-вот, Ваня, ты жене рога собираешься наставить!
– Ничего подобного. Технически, это я тебе рога наставляю, потому что ты появилась в моей жизни значительно раньше Веры, да и люблю я тебя, а не ее. И кого я еще могу о таком попросить, а?
– Ладно я, но Шель? Он не…
– Я согласен, – перебил Матильду эльф.
– Что? – вылупилась на него девушка. – На что ты согласен?
– На групповой секс с тобой и Иваном.
– Ну уж нет! Видела я, как ты смотрел на Натаниэля только потому, что мы невинно поцеловались. А Ваня для меня самый близкий человек, очень не хотелось бы, чтобы ты на нем потом сорвался.
– Госпожа, – Шель сел на койку, серьезно посмотрел на Матильду, на притихшего Ваню, – я не дурак. У меня идеальные гены, даже если вы не доверяете моей сообразительности, хотя бы мое происхождение должно дать вам понять, что я способен усвоить базовые для нашего и вашего существования вещи. И то, что в них входит Иван, я прекрасно понимаю. И то, что вы его хотите, а он вас хочет, я чувствую. Так почему бы и не заняться тем, что он предлагает?
– Ну… я не знаю… – замялась Матильда, а потом вдруг разозлилась сама на себя.
Почему она себя так ведет, ведь уже давно не девочка. Ваня действительно для нее самый близкий человек, и в каких только видах он ее не наблюдал! Сейчас у него тяжелый период, и она действительно может его утешить и подарить удовольствие. А Шелю, если он посмеет на Ваню бросить хоть один кривой взгляд, все кости переломает, благо ему сопротивляться привязка не позволит. Так почему бы и нет?
Поймав полный надежды взгляд Вани, Матильда наклонилась и поцеловала друга.
– Значит – да? – уточнил Ваня, когда она остановилась, чтобы перевести дыхание. – Мотя, ты уверена в том, что сейчас соглашаешься трахаться одновременно со мной и Шелем?
– Да, – Матильда стащила футболку, вдруг почувствовав себя легкой, как воздушный шарик. – Согласна! Приступаем!
Она наклонилась и стала целовать Ваню так, как уже давным-давно никого не целовала. Пожалуй, последний раз она это делала как раз в середине отношений с Зейно, когда стесняться уже перестала, тело любовника изучила, а страсть полыхала, как пожар на сухом поле. Губы, щеки, шея, прикусить мочку уха, пройтись языком по лихорадочно бьющейся жилке, скользнуть к ключицам.
В это же время Шель ласкал ее спину, каким-то неведомым образом находя там эрогенные зоны. А уж когда он опустился и прикоснулся языком к копчику, Матильда выгнулась и застонала. Вот уж не знала, что это ее так возбудит!
Услышав ее стон, Ваня бережно переложил девушку на спину и принялся целовать ее грудь, сжимая, легонько пощипывая, теребя пальцами один сосок, а другой слегка покусывая. Ване всегда нравилась ее грудь, пышная и мягкая, как у многих крепких девушек. И то, что он делал с ней сейчас, вполне подходило под определение «дорвался».
Не в силах сдержать стоны, Матильда вцепилась в его волосы, растрепав безукоризненную укладку преуспевающего адвоката. А когда Шель, закончив ласкать ее живот, раздвинул бедра девушки, прижавшись губами к ее истекающему влагой лону, то и вовсе в порыве чувств так дернула Ваню за пряди, что ему пришлось оторваться от своего увлекательного занятия, чтобы перехватить руки Матильды над ее головой. Чтобы девушка не обижалась, он нежно поцеловал каждый ее пальчик, потом пососал их, запуская в рот то по одному, то по два, а потом, когда Матильда, широко открыв глаза, в судороге выгнулась на кровати, легонько провел ногтем по ее ладошке.