Вторая рука Шона тоже скользнула ей под платье.
- Ты напрасно заводила меня два последних месяца.
Она поцеловала его:
- И наслаждалась каждым восхитительным моментом.
- Давай снимем с тебя это свадебное платье. Я никогда еще не видел голой графини.
- А как насчет леди Ньюкасл?
- Она герцогиня и никогда не забывает надеть корсет, - пошутил он.
- Ты настоящий дьявол, Шон О'Тул!
И тут он поцеловал ее, медленно, властно, сильно, не оставляя никаких сомнений, что она единственная желанная для него женщина, отныне и вовеки веков.
- Мы должны кое-что вспомнить, - шептал он, помогая ей снять платье.
Эмерелд гордилась своим телом. Ее груди налились, живот снова стал плоским, а кожа отливала перламутром в свете ламп. Ей хотелось показать ему свою красоту во всем великолепии. Она отошла от него и медленно прошлась по спальне. Его стальные глаза ни на секунду не отрывались от нее.
Эмерелд ощутила, как напряглось ее тело. Ее и так уже разгоряченная кровь превратилась в огнедышащую лаву. Она вернулась к мужу, скидывающему последнюю одежду, не в силах больше ни секунды противостоять его манящей наготе.
Шон поднял ее на руки, зарываясь лицом в мягкую прелесть надушенной кожи. Пока он нес ее к постели, Эмерелд думала, что никогда бы не смогла уйти из-под власти этого мужчины. Сгорая от желания, ее тело плавилось в его руках. Молодая женщина предвкушала, как их тела вот-вот сольются, сплетутся в любовных объятиях, как он войдет в нее.
Шон уложил ее на белоснежную пену простыней, расправил пушистые темные волосы, коснулся губами каждой клеточки шелковистой кожи.
- Мое сердце навсегда принадлежит тебе, красавица, - поклялся он. И его желание, так долго подавляемое, яростно заявило о себе. Он любил ее долго и неистово, как только мужчина может любить женщину.
Наслаждение переполняло Эмерелд, лежавшую рядом с Шоном. Он прошептал:
- Ты видела слова, выгравированные внутри твоего кольца?
Она сняла его с пальца и поднесла к лампе, чтобы прочитать два слова: "Верь мне".
- Я люблю тебя, Шон О'Тул, - шепнула Эмерелд.
- Любовь - это путешествие от первой вспышки физического влечения к слиянию душ.
Копчики ее пальцев скользили по лицу Шона, по горлу, груди, потом сплелись с его пальцами, символизируя единение их рук и сердец.
И в это мгновение Шон понял, что надо стряхнуть с себя тяжесть прошлого, чтобы смело заглянуть в будущее. Именно об этом и говорила ему Эмерелд. Как может эта маленькая женщина обладать такой мудростью? Он просто обожает ее и больше никогда ничего не станет скрывать.
Эмерелд задрожала, почувствовав, что пенис Шона снова ожил у ее бедра. Прижавшись губами к ее уху, он прошептал:
- Ты помнишь, когда тебе было шестнадцать, ты дала мне пощечину?
- Помню, - сладострастно пробормотала Эмерелд.
- Я пообещал тебе, что однажды сделаю что-то такое, чтобы эту пощечину заработать.
Эмерелд опустила руку меж их телами. Когда ее пальцы сомкнулись вокруг горячей плоти, она восхитилась силе его возбуждения, но, отказываясь оставить за ним последнее слово, Эмерелд выдохнула:
- Я ждала целую вечность. Всегда к вашим услугам, милорд!
От автора
Я выбрала остров Англси в графстве Уэльс для места первой встречи героев моего романа из-за его необычайно мягкого океанического климата. Теплое весеннее солнце заливает Англси так рано, что уже в начале года сюда привозят стада новорожденных ягнят, чтобы они могли хорошо развиваться.
Известно, что иногда дельфины случайно заплывают из Гольфстрима в Минэй-Стрейт, а пещеры сверкающих кристаллов англезита выглядят так, словно их стены инкрустированы бриллиантами.
Тот факт, что Англси расположен прямо напротив Дублина, оказался просто удачей для моей истории. Но чтобы преодолеть расстояние между этими двумя точками, в восемнадцатом веке требовалось несколько больше времени, чем я предполагала. Я позволила себе пренебречь этим ради того, чтобы рассказать историю любви.