Глава 1
После крика Жорика земля под нами вдруг задрожала и провалилась. Я внезапно почувствовал, что падаю… Я, конечно, должен был еще в воздухе сообразить, что происходит, но вероятно, мой мозг не вовремя расслабился. И я падал так неудобно, что не успел применить блинк. Единственное, что меня успокаивало во время полета, это мелкие.
— У-и-и-и-и-и… — визжали Жорик и Жижик в один голос. Им весело, и это уже неплохо.
Затем громкое падение и вода. Не самое плохое начало. Как по щелчку пальцев, ко мне вернулось зрение, и я смог сообразить что происходит и где я нахожусь. Подняв голову вверх, я увидел, что там, где мы только что стояли, нет куска земли, а в воздухе виднелся открытый еще портал. Вот как такое может быть, а?
Блин, неудобно грести, держа мелких в руках. Но и отпускать нельзя, потом ищи-свищи их по всему миру. Неизвестно, куда их может унести течением реки, а именно в ней мы были. Не знаю, сколько длилось наше путешествие, но в какой-то момент мои руки ослабли и я выпустил их. Хорошо, что мелочь догадалась схватиться за меня.
Внимание! Вы не победили, но сорвали охоту Золотому плану. Над ним теперь потешаются другие планы. Сорванной охоты не было уже более тысячи лет!
Вы получаете в награду Одноразовый лук разлома!
Супер! Не знаю что это, но, прям, мечтал получить лук в такой момент. Можно мне лучше лодку надувную или спасательный круг? А может хотя бы бревнышко бросишь?
Кажется, сработала карма, и я в следующий миг ощутил, что снова падаю вниз.
Водопад, сука… А дальше просто сокрушительный удар головой об камни. Хрен так, конечно, я умру, но жутко неприятно, теряя сознание, подумал и вырубился. Что было дальше, мне уже наплевать. Я сидел в мягком кресле, и пил какао с печеньками.
— Вкусное, кстати, печенье… Сама делала? — спрашиваю мою таинственную незнакомку.
— Угу… — мне показалось, что удалось ее смутить? — Понравилось? Раньше ты ничего не говорил.
— Ну так… у меня дома живет богиня еды. Меня после нее вообще трудно чем-то удивить, но ты признаюсь, сегодня смогла, — печенье на вкус действительно было прекрасным.
Девушка слегка улыбнулась, но, кажется, осталась довольна эффектом.
— Не зря… значит… умерли багровые пчелы… и осыпалось нарварийское дерево, — сказала она, как бы невзначай, но я хорошо услышал.
После ее слов я по-другому посмотрел на эти печеньки. Но долго не думал, и продолжал жевать. Вкусно же, блин.
— Так зачем я здесь? Или просто, чтобы время зря не тратить? А может… я все таки умер?
— Ты… да умер? — громко рассмеялась она. — Да не у каждого дракона такая есть регенерация. Конечно, до некоторых тебе еще далеко, но ведь это только кровь, правда? Есть и другие части тела.
А вот этот разговор мне уже нравится. И я весь во внимании.
— К примеру, вот глаза дракона, — махнула она рукой, и в прозрачной сфере, наполненной жидкостью, появились два больших глаза с вертикальными зрачками. — А еще есть волосы мертвого бога, — повторила она свой трюк.
— Но ведь мне подойдет только ген?
— А ты начинаешь умнеть, — безумная улыбка не сходила с ее лица. — Но я могу с них сделать и это. Ты не знал?
Не знал, блин. Я предполагал, что она все может, но какой будет цена?
— Правильно… Цена есть у всего, и она разная, и не всегда подъёмная.
— Тогда нафиг оно мне нужно, — не стал даже думать о таких вещах, за которые душу придется отдать.
— А есть вещи, за которые и цену не жаль заплатить, — достала она два глаза с черными зрачками. — Как тебе глаза бездны? Говорят, у них очень много свойств. Но они не каждому могут принадлежать.
— А что они могут… убить? — спросил у нее.
— Ты что, ребёнок? Как тебя могут убить глаза? — расхохоталась девушка, ерзая на кресле и чисто случайно оголила кусочек бедра. — Убить могут те, кто живут в бездне, если заметят их реликвию у недостойного, — оказалась она возле моего лица с такой скоростью, что я понял, насколько еще слаб.
Но не успел я придаться самокопанию по поводу своей силы, как ощутил ее поцелуй на своих губах. Совсем короткий, почти мгновенный.
А затем боль… Она мне вырвала сразу два глаза.
Сука! Бабы… зло…
— Я тебя тоже обожаю… ха-ха-ха!
Орать не стал, чтобы не позориться. Правда орал и матерился я мысленно, да она и так знает, что я думаю.
— Знаешь, а ведь они были как новые. И вообще, что это за членовредительство? Бьет, значит любит? — пусть и не кричу я сейчас, но поныть мне никто не запретит.
— Какие же вы всё-таки, мужики, нежные, — слышу ее зевок. — Ты только что получил два дара, и все равно жалуешься…