— Ошибаешься, — говорю я, стиснув зубы. — Я перестал любить тебя в тот день, когда застал трахающейся с моим лучшим другом в нашей постели.
— Я миллион раз объясняла тебе, что хотела бы повернуть время вспять и изменить это, но не могу. — Она скулит, как маленький капризный ребенок, и от этого я сжимаю перила еще сильней.
— Одрина, уходи.
— Нет, пока ты не посмотришь на меня.
Я качаю головой, стиснув зубы, и смотрю на волны. Обычно я нахожу в них умиротворение, но сегодня они особенно беспокойны.
— Из-за тебя, — говорю я, — я не могу никому доверять. Не могу любить никого другого. Я провел почти целое десятилетие, обманывая себя, лишая счастья, которого заслуживал. — Наконец я смотрю ей в глаза. — А теперь убирайся к черту с глаз моих, жадная маленькая потаскушка.
Одрина замирает, раскрыв рот.
— Уходи. — Мой голос грохочет, заставляя ее, наконец, убраться как раз в тот момент, когда на улицу выходит Алек. Она протискивается мимо него, убегая в слезах.
Но мне абсолютно плевать.
— Эй, старик. — Алек засовывает руки в карманы. — Я просто хотел сказать, что понятия ни о чем не имел. Надеюсь, вы расстались не из-за меня.
Я молчу. Это не его вина. И я не злюсь на него.
Я злюсь на обстоятельства.
Злюсь из-за того, что был так близок к тому, чтобы познать любовь и освобождение, которые жаждала моя душа все эти годы… только чтобы потерять все в одночасье.
— Не волнуйся за нас, — говорю я и кладу руку ему на плечо. — Наши разногласия никоим образом не связаны с тобой.
По крайней мере, не в том смысле, в котором он думает…
— Ты собираешься поступить правильно? Позаботишься о них? — спрашиваю я. Хотя я удручен тем фактом, что Мари скрыла от меня свою беременность, хочу быть уверен, что о ней позаботятся.
Алек усмехается.
— Издеваешься? Я не хочу быть отцом.
— У тебя нет выбора. Она ждет от тебя ребенка.
Он придвигается ближе, словно собирается открыть мне секрет.
— Утром я пытался уговорить ее, ну, знаешь, избавится от ребенка, а она взбесилась. Тогда я просто сказал ей то, что она хотела услышать, чтобы ее успокоить.
Моя кожа горит. Я весь горю.
— Ты должен помочь ей, Алек. У нее ничего нет.
— Мари справится. Она ведь может получать пособие от государства или что-то в этом роде?
— То есть, это не твоя проблема? Ты это пытаешься сказать?
— Хад, успокойся, — усмехается он. — С ней все будет в прядке.
— Откуда ты знаешь?
— Она умная девочка, встанет на ноги. Такие, как она, всегда справляются. — Алек проводит рукой по волосам, он смотрит куда угодно, только не на меня. Я заставляю его нервничать, и правильно. Я знаю этого парня всю свою жизнь и ни разу не видел, чтобы он брал на себя какую-либо ответственность, если это не касалось его работы.
Его поведение разочаровывает, но оно вполне ожидаемо.
— Если не собираешься ей помогать, скажи ей это сейчас, — говорю я. — Скажи ей об этом, прежде чем она родит и поймет, что ты не собираешься быть рядом. Да и никогда не собирался.
Он молчит, и я молю Бога, чтобы до Алека дошел смысл моих слов, но по нему это сложно понять.
— Поступи правильно, Алек. — Я хлопаю его по плечу, прежде чем уйти. — У тебя есть только один шанс, чтобы поступить правильно. Потом будет поздно.
Мне нужно убраться из Монтока и вернуться в город, в свой офис, к рутине, которая помогала мне пережить последнее десятилетие моего существования.
Здесь мне больше нечего делать.
Глава 31
Мари
— Дорогая, что ты здесь делаешь? Я и не подозревала, что ты собираешься приехать домой. — Мама обхватывает мое лицо ладонями, приветствуя в фойе нашего семейного дома.
Мои плечи дрожат, и я изо всех сил пытаюсь держать себя в руках, но ноги подкашиваются, а веки тяжелеют. Просто хочу прилечь в своей детской комнате и ненадолго забыть обо всех неприятностях, свалившихся на меня.
— У тебя такой вид, будто ты плакала. — Она изучает мое лицо. — Ты мне что-то недоговариваешь? Это связано с Хадсоном?
Мама притягивает к себе мою левую руку в поисках обручального кольца.
— Этот ублюдок бросил тебя, да? — спрашивает она, сжав губы.
Я качаю головой.
— Это я его бросила.
Она меняется в лице, разинув рот.
— Почему?
— Сначала он ублюдок, а теперь замечательный? — Я начинаю веселым голосом, но он срывается.
— Проходи. Я попрошу отца отнести твои сумки наверх, когда он вернется домой. Должна сказать, мы рады, что ты снова дома, но жаль, что при таких обстоятельствах. — Она ведет меня через фойе в гостиную и накрывает вязаным одеялом, как только я укладываюсь на диван.