Теперь фигура… Блин, ну, что на ней за мешок?! Кто такие платья носит! Ладно… ножки вроде худенькие, значит не полная.
Взгляд опять вернулся к губам. Определённо, губы — секси. Наверное, даже лучшие, что я видел. Это хорошо. Есть уже за что зацепиться.
Девчонка, тоже не стесняясь, рассматривала меня с любопытством. Так… задержала взгляд на глазах, губах и плечах. Я закусил губу. Рассматривай, хорошая моя, рассматривай. Я парень не жадный.
— А дальше что? — растерянно спросила она меня, когда досмотр был окончен.
— А теперь вот, что. Юля очень важно, что бы ты следовала моим указаниям. По крайне мере, на начальной стадии. Завтра нам надо встретиться. Обсудим все мелкие детали. Своим скажешь, что я пригласил на свидание. Оденешься так, что бы твоя мама заподозрила, только заподозрила! — обратил я на этот факт особое внимание, — что ты хочешь мне понравиться. Сегодня, когда твои начнут тебя расспрашивать о том, как я тебе, фыркнешь, что, мол, так себе, но! Когда будешь говорить обо мне, постоянно играй с волосами. Или поправляй их. Твои родители, скорее всего мама, постарается выставить меня в выгодном свете, ты продолжай играть роль «снежной королевы», но мимоходом заметь, что ладно, так и быть, снизойдешь до свидания со мной. Может быть.
— А к чему такие сложности? — удивилась моя собеседница.
— Юля, Юля, — покачал я головой и улыбнулся. — В нас должны поверить все. Абсолютно. А если ты стразу кинешься мне на шею, почуют подвох. Отношения должны развиваться постепенно, но с динамикой.
— Ты точно, не на психолога учишься? — уточнила она.
— Нет. Я, — и изобразил характерное движение пальцами, когда работаю за клавиатурой.
— Пианист? — удивлённо, с нотками то ли восхищения, то ли ужаса спросила она.
— Юлька! — я прыснул от смеха. — Какой пианист?! Я будущий инженер-программист.
Девчонке стало неудобно, и она потупила взгляд.
Надеюсь, это просто реакция на стресс. Всё же у неё сегодня был тяжёлый день. Хотя… в глупеньких тоже есть своё очарование. Хм… это тоже можно использовать…. Но, какие всё-таки у неё губы!
— А ты на каком?
— На филфаке, — отчеканила она, словно школьница около доски и заправила одну из выбившихся прядей за ухо.
Ва-у… Девчонка не создавала впечатление «тихони». Тогда почему так смутилась сейчас? Интерессс-но…
— Отец, сказал, что мы с тобой в одном универе учимся? — перевёл я тему.
— Да, — кивнула она, — но я тебя не помню…
— Так ты, наверное, в третьем корпусе? На Первомайской? — предположил я. — Там вроде «гуманоиды» учатся?
Она кивнула.
— Вот, а я в вашем корпусе за все года, от силы раз десять был. И то, на первом курсе.
— Понятно, — неуверенно протянула она.
— А теперь, расскажи мне некоторые факты из своего детства, школьного периода. Пару ярких эпизодов. Я у тебя нахожусь уже пару часов. О чём-то же мы должны были говорить, — и что бы хоть как-то подбодрить девчонку, начал первым. — Я вот, например, боюсь, когда мыло попадает в глаза.
— Мило… — кисло улыбнулась она. Не поверила.
— Серьёзно. И знают это только члены моей семьи. А началось всё с того, что мой братишка, когда мне было лет десять, решил мне отомстить. Этот мелкий паразит, налил мне на веки шампунь с ментолом, когда я спал. Прямо перед самым пробуждением. Наверное, я от этого и проснулся. Но не это важно, а важно то, что когда я открыл глаза, то спросонья ничего не понял. Только то, что у меня какая-то жуть с глазами.
— А потом? — уже более заинтересовано спросила моя собеседница.
— Этот засранец ржал как ненормальный, — улыбнулся я. — Я его потом, конечно, поймал, и навешал, как следует… но, факт, остаётся фактом — страх с тех пор остался. Я до сих пор покупаю только детский шампунь без слёз, — последнее признание я произнёс шёпотом.
Юлька хихикнула. Ну вот, уже лучше.
— А у тебя какая есть «пикантная», — я изобразил кавычки пальцами, — история?
— Даже не знаю, — пожала она плечами.
— Брось, у всех есть такие истории, — подбодрил я её.
— Да вроде нет… Без приключений… Обычно как-то…
Я перевёл взгляд на комнату, ища, за что можно зацепиться. По обстановке действительно было трудно что-либо понять. Она была… обычной. Блин, блин… И тут мой взгляд упал на термос, который стоял на прикроватной тумбе.
— А это зачем? — кивнул я на термос.
— Ромашковый чай.
— А почему в термосе, и на тумбе? Болеешь?
— Нет. Привычка. Ещё с лагеря осталась, — она улыбнулась и закусила губу. Нет… не надо так делать! В глаза, надо смотреть в глаза, напомнил я себе.