- К нам сегодня дяди приходили и ставили... вот такую, большую штуку!
Фрэнк соскочил с дивана и, не веря своим ушам, попеременно смотрел на сына и жену.
- Новый медиа-центр! - воскликнул он. У него от счастья затряслись было руки, но он вовремя спохватился и с опаской, боясь, что это шутка, заглянул в другую комнату.
В центре просторного помещения полукругом стояли водруженные на напольную изогнутую трубу шесть удобных кресел. Все они были подключены к металлическому столбу, вознесенному до потолка. У каждого кресла было несколько очков, а также специальные перчатки - для управления движениями игрока или работы на возникавшем из воздуха экране. Весь медиа-центр был заключен в стеклянный "саркофаг", войти куда можно было через специальный проем ростом с человека.
- Не может быть! - простонал Фрэнк, приходя понемногу в себя. Постепенно радость проходила, возникало желание испытать эту игровую технику в деле.
- Пап, а это медиа-центр, да? Давай во что-нибудь сыграем! - будто прочитал его мысли Патрик. Лиз категорично посмотрела на Фрэнка, тот качнул головой и, нагнувшись, потрепал сына за плечо.
- Патрик, у папы много дел... давай потом... скажем, на следующей неделе. Мне надо изучить внимательно технику безопасности. К тому же, тебе нужно беречь глаза - ты и так много сидишь за моим компьютером.
- Ну пап, у меня же со зрением все хорошо...
- Потом, сына. Надо сначала разобраться со всем, почитать инструкции. Давай ты пока мячик погоняешь на лужайке, а папа почитает инструкцию, и когда прочитает, тогда мы и будем играть. А?
- Только, пап, ты быстрее читай, ладно?
Патрик выглядел немного расстроенным.
- Ладно, - рассмеялся Фрэнк, взял сына на руки и поцеловал. - Иди, гуляй.
Лиз одобрительно кивнула и проводила Патрика до двери.
Фрэнк разбирался с грудой бумаг - гарантийных талонов, чертежей деталей, паспортов и инструкций, прилагающихся к медиа-центру. Вдруг ему пришла в голову одна мысль.
- Лиз, из этой фирмы должны были завтра приехать, а не сегодня. Почему они раньше?
Лиз прошла на кухню, Фрэнк последовал за ней. Кухня служила своеобразным помещением, где решались финансовые и прочие вопросы семьи.
- Они позвонили и сказали, что на сегодня все заказы выполнены, и спросили, не смогу ли я их принять раньше. Я согласилась.
- Молодец, - Фрэнк бросил груду бумажек на стол и обнял свою жену. Единственное, что слегка омрачало его настроение - это цена роскошной игровой техники. - Ты не представляешь, как я рад осуществлению моей давней мечты. Так не терпится испытать...
- Этого-то я и боюсь. Ты слишком бываешь раздражен, когда входишь в азарт, - Лиз с воплем отстранила его, бросилась к плите и с досадой сказала, - ну вот, подгорело!
- Да, кстати! Что у нас на ужин?
- Лучше отойди, а то обожгу! - Лиз мастерски орудовала сковородками и кастрюлями. Фрэнк на выходе из кухни вспомнил что-то и снова начал с ней обниматься.
- Слушай, я совсем забыл. Завтра суббота, так?
- Да. Фрэнки, не видишь, я занята!
- Роберт пару дней назад переехал в дом напротив.
- А, твой начальник, да?
- У них завтра новоселье - нам надо прийти.
Лиз с негодованием посмотрела на мужа.
- Ненавижу мыть посуду. А ты стоишь тут и даже не хочешь предложить помочь.
- Все-все. Ухожу, - Фрэнк примирительно улыбнулся и вышел из кухни, подняв руки. Умылся, побрился, прошел в спальню. На кровати он обнаружил несколько женских журналов и два пакета с разной одеждой - блузками, кофточками, колготками.
- Хм... интересно, что здесь есть, - и Фрэнк вместо изучения инструкций и руководств по эксплуатации медиа-центра посвятил оставшееся до ужина время созерцанию встроенных в журналы видеороликов. Похоже, его ждала необычная ночка.
Фрэнк должен был любить свою жену. Иначе и быть не могло, и когда нечто пугающее, совсем другое приходило ему в голову, он изумлялся неправильному ходу своих мыслей. Лиз была моложе его на четыре года. Казалось, она вечно была и будет красавицей. Ему нравились ее темные, с шоколадным оттенком, длинные волосы, нравились карие глаза, нравилась аристократическая осанка. И его нисколько не смущало то, что она не получила высшего образования, сбившись с принятого пути на дорогу модельного бизнеса. Лиз никогда не умела работать и зарабатывать.
Фрэнк трудно засыпал. Часто он, пытаясь различить в темной спальне огромные трещины штукатурки на потолке, думал о будущем и прошлом. Он не умел думать о настоящем, ибо настоящее - это сплошные цифры и вычисления. Прошлое ему казалось таким живым и притягательным, что хотелось снова окунуться в ту пору, когда он гулял с друзьями, путешествовал по Штатам. Но это невозможно. Будущее служило ему своеобразной мусорной корзиной для всех его дум - он любую хорошую мысль бросал туда. Фрэнк втайне признавал, что и десятой части всех его мечтаний не суждено сбыться, но все равно верил в них. Верил, что когда-нибудь придет лучшая доля. Самой сокровенной мечтой Фрэнка была поездка в горы, на другой конец Америки, дабы провести там все выходные на природе, вдали от цивилизации. Но это была несбыточная мечта. На более вместительное авто не хватало денег. Да и эта машина то ломалась, то простаивала в гараже из-за постоянных взлетов цен на бензин.
Наутро Лиз выглядела еще более хмурой. чем обычно. Она не любила вставать рано и готовить завтраки, а Фрэнк наоборот, быстро высыпался, был ранней пташкой и занимался на беговых тренажерах с полвосьмого утра. В этот раз Лиз совсем проспала, Фрэнк заявил, что готовить завтрак не в его обязанностях, она на машине отвезла перекусившего наспех Патрика в школу. За это время Фрэнк попробовал исправиться, но его кулинарные способности ограничивались одними лишь бутербродами. К возвращению Лиз он был еще более разозлен из-за работающего с перебоями тостера и перегоревшей лампочки. Он устроил скандал из-за их финансового состояния и раздраженно отчитал ее за неумение зарабатывать трудом и потом, а она вспомнила его смехотворную мечту съездить в горы и возмутилась тем, что они до сих пор не могут переселиться в центр города, поближе к "настоящей жизни". Когда же она высказала мысль о приобретении собачки понравившейся ей породы, а он напомнил ей, что боится собак, их отношения стали совсем натянутыми на весь день. Положение спас начальник Фрэнка. Роберт зашел в пять часов и пригласил к себе. Наступило временное перемирие.
2.
Языки пламени обрамляли лицо Роберта, издалека доносились возгласы игравших ребятишек. Вечернее небо навевало на Фрэнка странную ностальгию. Вокруг костра на траве сидели Лиз, Сара - жена Роберта, его сестра Кейт, та самая, что натерпелась от риэлторов из Сиэтла, а также Мэтт и Лора Веллингтоны - соседи Роберта. По кругу ходила бутылка виски. В доме Джувилла была организована небольшая тусовка для молодых, на которой остались дочь хозяина и еще несколько парней и девушек. Патрик, его друг Бобби и десятилетний сын Роберта вместе с ребятишками с этой улицы играли у дома Миллеров.
Роберт поблагодарил Фрэнка за помощь в приобретении дома. Спустя несколько минут он задумчиво напевал задушевную песню, все молчали, погрузившись в единую семейную атмосферу. Костер догорал.
...пусть идут дожди
Прошлых бед от них не жди
Камни пройденных дорог
Сумел пробить росток...
Фрэнка клонило в сон. В животе у него переваривались куски индейки, мастерски приготовленные Сарой Джувилл. Бутылка пришла к нему. Следом она досталась Лиз. Фрэнк вспомнил про сломанный тостер и подумал, что эти маленькие ссоры - ерунда. Они проходят, а любовь остается.
- Хорошая мысль, - тихо одобрил он сам себя. - Надо будет поделиться с Лиз.
Все подпевали Роберту - тот начал петь ту же песню второй раз.
- Знаете, - вдруг прервался он, - я раньше работал школьным учителем. В Детройте. Но такая дешевая и одновременно дорогая жизнь, как там. мне не по нутру и не по карману. Я приехал сюда, в Мемфис, потому что здесь все по-старому. Здесь такие же маленькие домики, такие же скромные фирмы и фабрики, такие же добрые и любящие друг друга люди, как и полвека назад, когда мне было десять лет. Я понимаю, что на дворе декабрь 2047 года. Надо двигаться вперед, по пути развития цивилизации. Но, знаете... люди всю жизнь только и развивают цивилизацию. Они не желают развиваться сами - я сейчас говорю о духовном развитии. Я верю, что господь Бог дарует каждому из нас жизнь для какой-то миссии. Человек должен совершенствоваться всю жизнь и оставлять накопленные знания следующим поколениям. Он должен делать нечто, что приносило бы пользу не только ему, но и окружающим или его потомкам. Я стал учителем, потому что хотел увидеть эти миссии на раннем этапе развития человека. Знаете, детство - самая удивительная пора. Я хотел увидеть ростки добра, способности в каждом ребенке и развить их.