До «Королевы экрана» я решила прогуляться пешком и по пути старалась не представлять, как Кэгни Джеймс выскочит внезапно из кофейни и обольет мне джинсы своим кофе со сливками. Или выбежит из книжного магазина и собьет меня с ног с такой силой, что я упаду на землю, рассыпав по тротуару содержимое сумки, за исключением гигиенических тампонов, которые останутся лежать внутри, на самом дне.
Сказать по правде, я не особенно стараюсь отгонять от себя подобные фантазии. Я представляла себе такие ситуации все выходные – с того самого дня, когда мы ужинали у родителей Дугала. Проигрывая в голове очередной несчастный случай, я вдруг одергивала себя в испуге, что мои мысли прочитает кто-то другой. Иногда мне кажется, что у меня в голове встроен проектор. Когда я начинаю думать или фантазировать, невидимый пульт управления направляет мне в глаза сигнал. Проектор включается, и у меня, как у какого-нибудь живого мертвеца из японского ужастика, из лба бьет луч света и отбрасывает изображение на стену близлежащего здания. Естественно, в такие минуты все окружающие могут читать мои мысли. Если бы их прочитал Кэгни Джеймс, он счел бы мое поведение ребячеством. Хотя он и без чтения мыслей считает меня сопливой девчонкой. Он-то взрослый человек, а я веду себя по-дурацки. Кроме того, он был женат три раза...
Небо темнеет, воздух становится прохладнее. В таких сумерках, как сейчас, все вокруг кажется гораздо чище, чем при дневном свете. Фонарные столбы здесь старомодные, сделанные из темного металла. Звезды, мигающие на темно-синем небе, необычно большие, а луна – круглая, ярко-желтого цвета. На полированных поверхностях «мерседесов», «порше», «лендроверов» и «БМВ», припаркованных вдоль тротуара, красиво отражаются огни проезжающих мимо автомобилей, фонарных столбов, витрин магазинов, спутников, космических кораблей и, конечно, звезд. Я пинаю опавшие листья, понимая, что этого делать не стоит, но не в силах удержаться от искушения. Мне нравится прогулка в компании с сумерками. В желудке урчит от голода, а голова немного кружится. Сегодня у меня был хороший день.
Витрины магазинов украшены разнообразными атрибутами Хеллоуина. В магазине музыкальных товаров за пианино сидит скелет. За стеклами других витрин выстроились пластмассовые тыквы; они злобно скалятся, хотя не блестят и не выглядят так аппетитно, как настоящие.
Слева от меня в одном из домов располагается книжный магазинчик, где в основном продают классическую литературу. Еще здесь постоянно предлагают книги местных авторов. Такое чувство, что люди переезжают в Кью специально для того, чтобы написать книгу. Как будто здесь легче всего выбросить из головы все лишнее, сосредоточиться, сесть за стол и накропать очередной опус. Меня всегда смешило слово «опус». Оно похоже на название какого-то драгоценного камня. Или на название кисты, обнаруженной на роговице глаза.
В одной части витрины стоят детективы и триллеры, в другой – большие иллюстрированные учебники иностранных языков, предназначенные для детей. Магазин импортирует их прямо из Франции, Германии, Испании и Италии, чтобы они помогали юным иностранцам и иностранкам осваивать чужие языки.
В кронах огромных вязов, выстроившихся по периметру парка, мигают китайские фонарики. Они приветствуют потоки людей, через каждые семь минут появляющиеся из станции метро. Большинство из этих людей только-только возвращаются с работы, и на их лицах словно написано: «Дело сделано».
Кью – не район, а настоящая мечта. Мне нравится пинать по тротуарам опавшие листья. Нравится видеть вокруг себя удачливых и состоятельных людей. Я надеюсь, что частичка того покоя и счастья, которые обретают здесь люди, достанется и мне.
Мне нравится, что рождественская елка, стоящая у входа на станцию метро, осталась нетронутой вандалами. Мне нравится, что во время всего Рождественского поста у того же входа людей приветствует хор, исполняющий рождественские гимны. Каждый день один хор меняется другим в строгом соответствии со списком, утвержденным муниципалитетом. Все они собирают деньги на благотворительность и поют одни и те же гимны. На одиннадцатый день на дежурство заступает хор «Общества пожилых актеров». Им я обычно денег не подаю, потому что вряд ли они собирают мелочь для детей или больных раком; скорее всего собранные ими средства пойдут какому-нибудь престарелому актеру, у которого не хватает денег на новый шиньон. Я не спонсирую стареющих трагиков с нездоровым пристрастием к парикам и постоянными жалобами на то, что никто не видел их Гамлета. Меня не волнует, как хорошо их хор споет очередной гимн. Я бы предпочла, чтобы пожилые актеры сами вышли на улицу и что-нибудь исполнили. Мне вообще нравится, когда старики занимаются не только тем, что сидят перед телевизором с коробкой печенья и переключаются с канала на канал в поисках очередного ток-шоу.