Мужчина пошевелился и безучастно огляделся с ошеломленным выражением на лице. Он попытался сесть, но Виндсом получил залп волны в борт, и толчок отбросил его обратно на палубу, скорчив гримасу. Добавляя оскорблений, обоих обдало солеными брызгами.
Кристина смотрела на воду и задавалась вопросом, могут ли быть другие. Если да, то узнает ли он вообще?
«Ты говоришь по-английски?» — спросила она.
Мужчина не ответил. Его глаза закрылись, и Кристина поняла, что должно быть дальше. Она использовала свой лучший сержантский тон — он мог не понимать слов, но, по крайней мере, она привлекла его внимание. «Мы должны отвести тебя вниз, на койку!» Его глаза приоткрылись, и она указала на каюту. Казалось, он понял.
Она помогла ему встать, и он тяжело оперся на нее, явно испытывая боль. Они направились к ступенькам, по которым он поднимался с шаткой точностью пьяницы, Кристина делала все возможное, чтобы стабилизировать его блуждающую инерцию. Оказавшись в главной каюте Виндсома, он рухнул на койку. Она положила его голову на подушку и решила, что мокрая одежда будет следующей. Осторожно она сняла изодранную рубашку. Верхняя часть его тела была стройной и мускулистой, и, судя по количеству шрамов, Кристина решила, что он, должно быть, регулярно оказывался в компании странных врачей. Рядом со свежей раной на его грудной клетке был один особенно неприятного вида шрам. Она внимательно осмотрела новые повреждения, надеясь, что они были поверхностными.
«Тебе больно, когда ты дышишь?»
Снова никакого ответа. Его глаза были закрыты, и он все еще был бледен, но, по крайней мере, дыхание мужчины замедлилось теперь, когда он лежал. В довершение всего у него было что-то похожее на ужасный солнечный ожог, его лицо и руки покрылись волдырями от воздействия непогоды. Она достала свою аптечку первой помощи и перевязала рану, затем проверила, нет ли других повреждений — любых порезов, опухолей или ушибов. Кристина осторожно прощупала его грудную клетку и живот, не обнаружив никаких явных осложнений. На нем не было обуви, но, снимая его мокрые носки, она заметила, что нижние манжеты его брюк туго стянуты вокруг лодыжек шнурками. Как странно, подумала она. Кристина развязала их и сняла с него промокшие брюки, оставив мужчину в одних трусах. Затем она взяла полотенце, вытерла его и, наконец, укрыла своего пациента двумя тяжелыми одеялами. Он на мгновение пошевелился и открыл глаза, но в них не было никакого подобия связности.
Кристина пошла на камбуз и налила стакан воды. Она нежно прижала его к его губам: «Попробуй попить. У тебя, должно быть, обезвоживание».
Ему удалось сделать несколько глотков, но затем он сильно закашлялся.
«Не торопись».
Его глаза сфокусировались более четко, и он осмотрел каюту, очевидно пытаясь осознать окружающее. Он допил воду, затем снова задремал.
Кристина взвешивала, что еще она может сделать для этого человека, когда ее осенило. Черт! Она никогда не проверяла Виндсом на предмет повреждений. Она никому не смогла бы сильно помочь, если бы лодка тонула.
Кристина поспешила вверх по лестнице, застегнула ремни безопасности и подошла к носу. Там она наклонилась и увидела, куда в первый раз ударило большое бревно. Краска была выбита, и вдоль ватерлинии левого борта виднелась заметная царапина. Она присмотрелась повнимательнее, но не увидела никаких структурных повреждений. Слава Богу, что стекловолокно такое упругое, подумала она. Просто чтобы убедиться, Кристина решила проверить корпус изнутри. Она посмотрела через перила и попыталась оценить, насколько глубокими были повреждения от уровня палубы. С этой картиной в голове Кристина направилась обратно на корму. Она приближалась к трапу, когда услышала грохот внизу.
Она бросилась вниз и обнаружила своего незнакомца распростертым на столе с картами и пустым стаканом из-под воды в руке. Затем она увидела дым, поднимающийся от мокрой, гудящей стойки с радиоприемниками. Кристина резко развернулась и открыла блок предохранителей на переборке позади себя. Она включила выключатель с надписью nav / com и пару других для пущей убедительности. Оборудование отключилось, и через несколько секунд дым начал рассеиваться.