— Покажи мне какой-нибудь торговый центр, — попросил я.
— Один прямо через дорогу от нашего участка, — сообщил он и нажал черную кнопку.
Вылез лоток, мы вставили в него пустые стаканчики и пошли к «божьей коровке», поджидавшей у входа в здание клиники. Она повезла нас строго над оранжевой линией в обратную сторону. По обе стороны дороги располагались двадцатиэтажные дома-башни на «курьих ножках» высотой метров семь-восемь. Видел похожий в Москве возле ВДНХ. Вдоль первого этажа с обеих сторон проходили монорельсы, по которым бесшумно скользили вагончики: с ближней к нам стороны ехали на юг, с дальней — на север. На параллельной дальней улице порой были видны старые панельные пятиэтажки. По словам полицейского Кана, в новых домах жилье меньше, но дешевле и комфортнее, со всеми удобствами, включая доставку заказов и автоматическую уборку. К тому же, они более сейсмостойкие, что для этого региона очень важно. В старых по большей части находятся офисы, малые предприятия. На окраинах есть одно-двухэтажные дома, в которых живут старики.
— А как у вас арендуют жилье? — поинтересовался я.
— Через видеофон. Купишь его в магазине через дорогу от нашего участка. Дешевенький стоит рублей пятнадцать-двадцать, — ответил он. — Наговариваешь условия — и тебе выдадут варианты. Едешь и смотришь. Дверь открывается чипом. Если понравился вариант, подтверждаешь. Минимальный срок аренды — два месяца.
Мы остановились у трехэтажного здания полицейского участка, которое было старым, стояло уверенно на фундаменте, углубленном в землю. Полицейский Кан проводил меня до кабинета дознавателя Мещерякова.
— Что ж вы не сказали мне, что контуженный⁈ Зря время только тратил! — начал с упреков лейтенант.
— Откуда я знал, что надо сообщать это⁈ — в свою очередь выдал я.
— Ну, да, вы же контуженный, — согласился он. — А как вас накрыло?
— Не помню, — соврал я. — В госпитале сказали, что бомба двести пятьдесят килограмм попала в машину с боеприпасами, а я неподалеку был.
— Да, повезло, что живы остались, — сделал вывод дознаватель Мещеряков, после чего проинформировал: — Вам уже делают чип. Он временный. Носите постоянно с собой, чтобы мы знали, где находитесь. Лучше вживите под кожу, чтобы не потерять, иначе заплатите штраф за поиск. Следующие три месяца вам запрещено выезжать из региона, пока будете проходить углубленный розыск. Если за вами нет никаких грехов, чип получит статус постоянного — и мотайте, куда хотите.
— Не покидать территорию Южно-Сахалинска? — задал я уточняющий вопрос.
— Нет, острова Сахалин, — ответил лейтенант Мещеряков.
Я и не собирался перебираться на материк. Мало ли, вдруг перемещусь⁈ А мне интересно посмотреть, как сейчас живут люди. В такое далекое будущее меня еще не заносило черти. Или кто там рулит моими перемещениями?
2
5
Как-то со мной работал на американском контейнеровозе старший помощник из Приморского края. Он утверждал, что во Владивостоке живут бандиты, на Сахалине — воры, а на Камчатке — непуганые лохи. Так я теперь живу в Южно-Сахалинске. Квартиру выбрал в южной части города в новом доме на втором этаже. С учетом «курьих ножек» получается по высоте, как четвертый или пятый. Конечно, квартира — это сказано слишком громко. Я бы назвал ее маленькой студией-трансформером общей площадью неполных девять квадратных метров. У меня на контейнеровозе кабинет был в два раза больше. Не трансформируются только душ и унитаз, отделенные экраном, который можно затемнить частично или полностью. На всем остальном пространстве имеешь возможность собирать из складывающейся мебели любые варианты. Кровать превращается в диван или, сложившись, становится часть стены, платформой на полу. Стул — это еще и кресло, шезлонг, подставка, этажерка. Стол может быть кухонным, письменным, покерным или картиной на стене.
Зато в студии есть климат-контроль, который следит за температурой и свежестью воздуха, автоматическая уборка в назначенное мной время, химчистка, возвращающая одежду идеально чистой и с любым выбранным ароматом, доставка внутрь любых заказов объемом не более семидесяти сантиметров в длину, шестидесяти в ширину и пятидесяти пяти в высоту и — самое важное — экран, способный изменять форму: хочешь, будет прямоугольным во всю стену, или квадратным и маленьким, или круглым. Впрочем, главное его достоинство в другом. Это дверь в мир. Не вставая с дивана, можешь оказаться практически в любой точке земного шара, куда добрались современные технологии, «пройтись» по улицам или звериным тропам, пообщаться с людьми, обитавшими там, если они захотят, благодаря встроенному переводчику, говорящими на разных языках, или отправиться на тусовку по интересам, или, надев шлем виртуальной реальности и закрепив несколько присосок на теле, поучаствовать в самых разных мероприятиях, начиная от рыцарских турниров и заканчивая сексом. Уровень боли и удовольствия можно регулировать по ходу процесса. Вся жизнь — игра, и мы в ней НПСы (неигровые персонажи, управляемые программой).