- Алекс я…я… - Салли пытается выбраться, но я вижу пылающий его взгляд, который говорит о том, что этого так просто не произойдут.
- Алекс, перестань отпусти её! - подхожу ближе, но мои попытки разбиваются о гневный взгляд Холодного. Сейчас мне сложно угадать в нём человека, которого я несколько минут назад держала за руку.
- Не лезь, Анабель! - кричит Алекс, заставляя меня отпрянуть назад. -Салли, если тебя есть, что сказать говори мне в глаза, а если нет, то не пизди!
- Да пошёл ты! - девушка хоть и напугана, но это не уменьшает того, что у Мур есть характер. Та рука, что у Алекса свободна, поднимается и замахивается, готовясь ударить по лицу девушку. Ещё секунда и это произойдёт. Хватаю его руку, предотвращаю удар.
- Алекс, прекрати, прошу тебя! -медленно, словно в замедленной съёмки парень поворачивает голову в мою сторону. Ясно вижу в его взгляде злость и раздражения, но моё лицо, видимо, действует на него как успокоительное, мышцы лица расслабляются, а рука, та, что всё ещё удерживает бедняжку Салли, отпускает из крепкого захвата. Девушка потирает место, где её держали, отступя на несколько шагов назад.
-Ты вообще ополоумел, Прайм? Ещё раз прикоснуться ко мне, и я точно не растеряться, поверь по яйцам хорошенечко получишь, понял! - мысленно ругаю Салли за её грязный рот, у этой девчонки совсем пропал инстинкт самосохранения.
- Ну, давай избалованная крутышка, попробуй! -отзывается он, но это уже сказано нахальным голосом, больше для видимости. - Детка мне несложно повторить…
- Алекс Салли, перестаньте, вы как малые дети! - встаю между ними, упираясь руками в бока. Неужели им действительно захотелось выяснить отношения именно сейчас.
-Думаю, мы сможем этот разговор перенести на другой момент! - подмигнув, Алекс разворачивается и выходит на улицу.
- Больной идиот! - выругавшись Салли скрывается в недрах дома.
Спустя шесть часов
Мы поднимаемся над океаном.
Напуганных, растерянных нас наспех заталкивают в военный самолёт и водружают на головы наушники. Голова идёт кругом от непонимания, что происходит, а объяснять нам не спешили. К тому же уставшие и обессиленные, мы не в состояние рационально соображать. Лишь несколько человек в форме проинструктировали технику безопасности на железной птице, и то, что родственники нас будут встречать на территории университета.
Аден крепко держит меня за руку, словно отпустив меня, я испарюсь. Напротив, меня сидит Алекс и Салли, и если девушки наплевать на действия Адена, она восторженно смотрит в иллюминатор, то Алекс грозно уставился на наши руки. После утренней прогулки нам, так и не удалось поговорит. Вначале мы шли по пустынной трассе в надежде поймать хоть кого-нибудь, но спустя три часа по богам забытому шоссе вдалеке показался автомобиль.
Это был красный пикап, за рулём которого сидел взрослый мужчина. Остановившись, он удивился, что встретил нас, но решил подвезти до аэропорта и воспользоваться мобильником. Первый звонок сделал Алекс, он позвонил отцу. Разговор был около минуты, холодный, короткий, словно абонент на другом конце не был ему родственником вовсе. Раньше меня бы это удивило, но не сейчас, когда я узнала, немного больше о его семье для меня нет ничего особенного, думаю, это довольно понятный исход.
После из рук Алекса телефон вырвала Салли, та также позвонила папе, но в отличие от Прайма, её разговор был наполнен эмоциональным окрасом. Девушка плакала и оживлённо размахивала руками, после перевела взгляд на водителя и спросила у того его данные. Благо наш спаситель оказался невероятным добряком, который внимательно слушал наш рассказ, изредка ахал, но после всё так же сосредоточенно смотрел на дорогу. Далее звонок совершил Аден маме, которая, дав инструкции, вылетела к нам на военном самолёте в сопровождении военных. Когда очередь настала моя, я несколько секунд замешкалась, размышляя кому позвонить. Естественно, вариант с Байроном отпал тут же. Мне плевать на него было, так же, как и ему, и вряд ли звонок с незнакомого от нелюбимой падчерицы заставит его даже мизинцем пошевелить. Изабель, вероятнее всего, впадёт в истерику, из которой придётся в первую очередь вызволять её, оставался единственно верный вариант — мама. Она растрогается, но не станет паниковать.