— Уже рассказал.
— И что она ответила?
— Любая женщина имеет право использовать свое тело, как ей заблагорассудится…
— Но?
— Откуда ты знаешь, что есть «но»?
— А разве нет?
— Ну… она согласна со мной в вопросе об экономической стороне твоей профессии.
— Фантастика! Ты нашел куколку, прикидывающуюся феминисткой, готовую поддакивать каждому твоему слову — зря она, что ли, политические науки зубрила! — и ты хочешь, чтобы я прыгала от счастья?
Джеймс сбросил ноги Софии со своих коленей и распрямил плечи.
— Она не куколка. Марта — социальный работник.
— Тогда понятно, почему она так одевается.
— Что?
— Ничего. Прости. Это не смешно.
— Нет, ты права. Господи, София, я думал, ты обрадуешься, что мне кто-то понравился. Человек, с которым — кто знает, сейчас рано загадывать, — возможно, мы сойдемся. И нам будет хорошо вместе.
Взмахом руки София рассеяла надежды Джеймса на счастливое будущее.
— Ты уже сошелся со мной. И нам хорошо вместе.
— Было хорошо. Ты, кажется, забыла, что сама же прикончила наши отношения.
— С твоего согласия.
— Да, но я не давал обет безбрачия, только потому что не могу спать с тобой.
— Значит, ты ее уже трахнул?
— Не твое дело. Но если уж на то пошло, я не стал бы ее трахать, этот акт взаимообразный и равноправный.
София облизнулась:
— М-м-м, взаимообразный и равноправный. Как страстно звучит.
— Страсть не исключается.
— Значит, ты ее пока не трахнул. Почему?
Джеймс встал с намерением уйти:
— Не желаю об этом говорить.
— Врешь! Ты обожаешь об этом говорить. Говорить о сексе — твое любимое занятие. Если не считать самого секса. Чувствую, ты хочешь мне все рассказать. Она кричит, когда кончает?
Джеймс помотал головой:
— Хватит, София. Эти игры не для меня. Особенно когда ты в таком настроении. В тебе говорит ревность.
София залилась яркой краской.
— Джеймс, поверь, я не ревную. По крайней мере, не в обычном смысле слова. Я не хочу тебя. Я люблю тебя. Мы любим друг друга, и мы это знаем. Мы также знаем, что у нас ничего не выйдет. И, как ты верно заметил, именно я предложила расстаться. Но я не хочу, чтобы ты растрачивал себя понапрасну, ты, такой живой, яркий и фантастически ненормальный…
— Спасибо.
— Заткнись и слушай. Я не хочу, чтобы такой интересный парень растрачивал себя на какую-то политкорректную очаровашку… женщину, социального работника — какая разница. Она тебя оседлает, прополощет мозги, и мы уже с тобой не будем веселиться, как прежде, ходить в гости, баловаться наркотой и развлекаться на полную катушку.
Джеймс помолчал секунду, а затем укоризненно глянул на Софию:
— Ты не хочешь, чтобы наше веселье кончалось, потому что не хочешь взрослеть.
— Еще на прошлой неделе ты тоже не хотел взрослеть.
— Верно, — согласился Джеймс. — Но все на свете меняется, не правда ли?
Всю следующую неделю София пыталась наладить отношения с Мартой. Старалась как могла. Тревога по поводу беременности не позволяла ей отдаться этому занятию целиком, но она искренне пыталась перебороть себя. Безрезультатно. Однажды, когда они сидели в пабе и Джеймс отправился за очередной порцией выпивки, девушкам ничего не осталось, как завести разговор о работе. Ясно, что каждая сочла занятие другой несколько странным. В баре «Скала» они побеседовали о кино; София откровенно не разделяла пристрастие Марты к французским разговорным фильмам, а Марта была потрясена смелым заявлением Софии о том, что больше всего ей нравятся хорошие боевики. София не находила ничего особенно шокирующего в несхожести их вкусов, но понимала, чего хочет Марта: продемонстрировать Джеймсу, насколько они с Софией разные. Впрочем, София молча признала, что на месте Марты она, возможно, выбрала бы такую же тактику, однако вельветовый сарафан не напялила бы ни за что. Позже, в тот же вечер, когда они говорили о политике за карри и обильной выпивкой, Марта дала понять обиняком, что София ничего не понимает. Совсем. И это, по словам окосевшей с двух стаканов вина Марты, было «ясно, как пень». Со своей стороны, София невероятно гордилась тем, что не заехала этой смазливой девчушке по морде, а еще больше тем, что прикусила язык, когда ее так и подмывало отбрить Марту: если она, София, ничего не понимает в политике, то Марта, несмотря на все свои теоретические познания, ничего не смыслит в жизни. Спасительный футбол не оживил разговор — Марта объявила, что предпочитает фигурное катание. В конце концов у них осталась только одна тема для разговоров — Джеймс. Но и здесь девушки не нашли общего языка. София считала Джеймса отличным товарищем и классным любовником. Марта находила его загадочным и интеллектуально стимулирующим. Знает ли Марта хоть что-нибудь про секс, удивилась про себя София, но поклялась не задавать вопрос вслух. Во всяком случае, до тех пор, пока ее не вынудят. Зачем пускать в ход все оружие сразу.