Каково предложение, таков и результат. Секс не потрясающий, но и не унылый. Они пока не изучили тел друг друга, и никто не был влюблен, они лишь заключили не совсем обычную сделку с предсказуемым исходом. И в конце концов, София была девственницей только в смысле фаллического проникновения. Раньше она много чего перепробовала. И Зак тоже много чего умел. Первая ночь получилась более чем адекватной. Свершилось. Следующая ночь выдалась получше. А ко второй бутылке шампанского на пятый день у них стало получаться просто здорово. Они кувыркались на полу, сотрясали дверь в прихожую, изобретая все больше применений для шипучей жидкости. Заку требовался секс, Софии — опыт. Они были честны друг с другом, ставка на честность себя оправдала. Они нравились друг другу, им было хорошо вдвоем, легко, приятно, и стояло лето.
Она его так и не забыла. И так до конца и не простила. Хотя он был с самого начала откровенен с ней и не скрывал, что ему нужны только праздник и секс. И пусть во многих отношениях он ее облагодетельствовал и даже разрешил пожить в его апартаментах целый месяц бесплатно и от пуза наедаться виноградом, но, когда Зак поднялся на борт яхты, как у него было заведено каждое лето, и отправился развлекаться в Средиземноморье с такими же туго упакованными бездельниками, София поняла, что она любит его, а он ее — нет. Зак был ее первым потрясающим любовником, всем тем, о чем она могла только мечтать в тринадцать лет. Очень долго, до тех пор, пока она не встретила Джеймса, София думала, что, возможно, Зак и был тем Единственным. А расставшись с Джеймсом, иногда спрашивала себя, не упустила ли она свой второй шанс, как упустила первый. Ее вина, ее выбор, и какое Заку дело, как она себя тогда чувствовала, какое ему дело до депрессии, которая опять ее накрыла темно-синей мглой.
Габриэлю о последствиях она тоже не поведала. София закончила свой рассказ прощанием в порту — как она махала рукой, а Зак бросал ей воздушные поцелуи и шоколадные сердечки в блестящей красной фольге. Все вокруг светится, пенится и по-летнему влюблено. А ее первый сексуальный опыт получился по-настоящему идеальным, как она всем и всегда твердила.
— Вот и все. Я рассказала тебе историю моей первой любви. Зачем ты хотел ее услышать?
— Зак в Лондоне.
— О боже.
— Он хочет здесь остаться.
— О боже!
— Он влюблен в англичанку.
— Да? — На ходу выстроенный миф о новой счастливой встрече покосился вместе с подносом на ее коленях.
— Эта женщина, Катарина, любовь всей его жизни. Он наконец нашел ее.
— Рада за него. Что же он на ней не женится?
— Собирается. У нее два сына. Они еще школьники.
— Прекрасно. И какое все это имеет отношение ко мне?
— Ему нужен свидетель.
— Зачем?
— На свадьбу.
— Он что, до сих пор не завел себе друзей в Англии?
— Завел кое-кого, но ты тоже его друг.
— А у нее нет друзей?
— Есть, но ни один не одобряет ее брак с Заком.
— Габриэль, уж прости меня, идиотку, но я не обладаю твоей вездесущностью…
— Я не всезнающий, если ты это хотела сказать.
— Неважно. Зачем мне идти к нему в свидетели?
— Он знаком с Катариной всего месяц.
— Ну-ну.
— Его друзья и отец считают, что он дурью мается. Ее знакомые думают так же. Ему нужен кто-нибудь, кто бы поддержал его и порадовался за него — в отделе регистрации браков. Они оба в этом нуждаются. А еще Заку необходимо, чтобы кто-нибудь подтвердил его историю в иммиграционной службе, если там вдруг усомнятся в честности его брачных намерений.
— Какую историю нужно подтвердить?
— Что он знаком с Катариной сто лет, и они давно друг друга любят, но не могли пожениться, потому что ей никак не давали развод. Иначе власти могут подумать, что он женится, чтобы остаться здесь.
— Выходит, ты требуешь, чтобы мать будущего Мессии врала родному правительству?