Обитатели первого этажа не подавали признаков жизни, потому София, напялив шорты, в которых она обычно малярничала, и коротенькую маечку, двинулась поверху, чтобы не выходить в сад через квартиру Джеймса. Вылезла из окна спальни, прошла по вспученному железному выступу в шесть футов шириной — крыше кухни, обогнула водосточную трубу, которую давным-давно следовало заменить, перешагнула на крышу уличного туалета — древнего и ненужного приспособления, переделанного в сарай, — и спустилась по ограде в сад. Трехминутный путь взломщика, проделанный в обратном направлении, и ни единой царапины на лодыжке или сломанного ногтя. И лишь достигнув земли, София вспомнила о своей беременности, потрогала живот с удивлением и — что еще удивительнее — с беспокойством. С проклюнувшимся беспокойством за ребенка. Она глянула на крышу сарая и решила, что обратно пойдет кружным путем.
Газону и рододендрону София не могла оказать существенную помощь, но спустя три четверти часа весь мусор был тщательно сметен в мешки, а грязная посуда сложена в стопки для отправки в раковину. София прожила в квартире на первом этаже три года, она знала, как открыть заднюю дверь без ключа, сколько раз она проделывала этот трюк в прошлом, как правило, изрядно пьяная. Потянуть дверь на себя, повернуть ручку влево, слегка приподнять дверь, опять повернуть ручку, толкнуть дверь, яростно покрутить ручку туда-сюда, снова толкнуть, а потом сильно и резко дернуть на себя. Замок щелкнул и подался, София вошла в кухню Джеймса. Несмотря на вчерашнее затянувшееся торжество, помещение выглядело куда опрятнее, чем во времена Софии. Опрятнее и на порядок чище. Хотя Джеймс регулярно и с готовностью убирал грязь за Софией, они не утруждали себя мытьем полов, ограничиваясь помахиванием веником. Самое большее, на что они были способны, — убрать раскиданные вещи. Отскабливать кухонный пол никому даже в голову не приходило. Марта определенно ни о чем ином и не помышляла. София знать не знала, что на старом линолеуме имеется рисунок — лиловые и желтые завитки. Какое счастье, что она их раньше не видела, за что отдельное спасибо ее неряшливой натуре.
София наливала горячую воду в раковину, когда Марта распахнула кухонную дверь. Марта была голой. Чего София не ожидала. Если бы она потрудилась задуматься, то скорее представила бы Марту спящей в хорошенькой ночной рубашечке с цветочками. И пижамных штанах — для пущей безопасности. Потому вид обнаженной кожи ее ошеломил. Следующим открытием стало потрясающее тело Марты. И зачем эта дура прячет такое сокровище под унылыми одеяниями социального работника, скроенными по моде семидесятых, недоумевала София. Окончательно добила Софию внушительных размеров татуировка; пропитанный алкоголем мозг с трудом воспринимал явленную картину: цепочка китайских иероглифов — никаких изображений — изящно змеилась от левой груди до самого паха. Марта явно не ожидала обнаружить фею-уборщицу в своей похмельной кухне.
— София?! Что ты тут делаешь, черт возьми… Ой! Да, конечно… Понятно. М-м, спасибо, но… э-э, я… Погоди. Сейчас вернусь. Помогу. Извини… черт…
Полусонная Марта вытаращила глаза — кто бы мог подумать, что София затеет уборку. И заметно расстроилась от того, что упустила шанс укрепить свой статус прекрасной хозяйки. И смутилась собственным голым видом, обрадовалась — ей не придется возиться самой, — но более всего изумилась. Эмоции захлестывали ее одна за другой, а потом, сплетясь, потрясли до основания.
Она попятилась из кухни, бормоча на ходу:
— Вернусь через минуту. Только оденусь. Да, э-э… конечно. Я помогу.
София выгнула бровь, предвкушая, как она при удобном случае заведет с Джеймсом разговор про татуировку, затем закрыла горячий кран и достала с полки кофейник Редчайшее зрелище обнаженной Марты настолько ее развеселило, что она даже не поленилась вытащить из цветочных горшков, гордости Марты, размокшие бычки, воткнутые в землю бывшим бойфрендом.