А когда смех утих, Себастьян овладел ею, и в этот благословенный момент окружающий мир перестал для них существовать.
Потом они долго лежали молча в объятиях другу друга. Наконец Девон приподняла голову и, как показалось Себастьяну, хотела что-то сказать, но вместо этого уткнулась лицом ему в плечо.
– Что с тобой? – обеспокоенно спросил он. – Ты можешь сказать мне все, Девон. Все, что угодно. Разве ты этого не понимаешь?
Запустив пальцы ей в волосы, Себастьян повернул голову Девон так, чтобы видеть ее лицо. Она молчала, снедаемая внезапным страхом. Она любила Себастьяна. Любила всем сердцем, но к чему это приведет? Что произойдет в дальнейшем? Намерен ли он выдать ее за кого-то замуж? Нет, такое невозможно. Этого он не сделает. И она на это не пойдет.
А что будет с ним? С его поисками невесты? Кого он предпочтет?
– Девон, – мягко, но настойчиво произнес он.
– Ну хорошо, – заговорила наконец она. – Когда ты ушел сегодня на прогулку, мне стало страшно.
– Страшно? Чего же ты испугалась?
Девон отвела взгляд.
– Я подумала, что ты, возможно, жалеешь о прошедшей ночи. О том, что мы…
– Ш-ш-ш, тихо, Девон. Замолчи. А теперь посмотри на меня. Нет-нет, не на окно за моей спиной. И не на мои уши. Вот так, теперь правильно.
– Ты хочешь меня рассмешить? – с прерывистым вздохом спросила Девон, заметив, что, хоть лицо его серьезно, в глазах мелькают искорки.
– Право, не знаю, удастся ли мне это.
Девон не рассмеялась, но все же улыбнулась.
Себастьян улыбнулся в ответ и сказал:
– Я не жалею. Нисколько. Мне не в чем раскаиваться. Абсолютно не в чем.
Теперь в его глазах светилась огромная нежность.
– Правда?
Девон протянула руку и дотронулась до щеки Себастьяна, колючей от щетины. Он перехватил ее руку и поцеловал в ладонь.
– Девон, – заговорил он низким от волнения голосом, – прошедшая ночь для меня драгоценна. И я хочу навсегда сберечь эту драгоценность, то есть память о ней. Пойми, то, что произошло между нами, – необычайная редкость. Нечто совсем особенное. И ты понимаешь почему.
– Понимаю, – прошептала она.
– Ничто не должно это разрушить. Согласна?
Девон медленно наклонила голову в знак согласия.
Запустив пальцы в спутанную гриву ее волос, Себастьян притянул к себе голову Девон и поцеловал в губы поцелуем долгим и крепким.
– Ну что же, – проговорила Девон, когда он наконец отпустил ее, – думаю, мне пора вставать.
– Оставайся там, где ты есть, – последовал строгий приказ. – Я хочу снова лечь в постель. На меня напала невероятная лень.
– Лень?! На тебя? Да ведь ты такой деловой человек. Уверена, что тебя ждет куча деловой корреспонденции, не говоря уже о заботах по имению и тому подобных вещах.
– Все это может подождать. А ты – нет! И позволь тебе сообщить, что мы можем провести в этой комнате целую неделю.
– Неделю?! А как же твоя работа? Твой долг?
– К чертям будущее! К чертям долг! Мне нужна только ты. Вся только для меня. И я воспользуюсь этим своим преимуществом.
Он начал было стаскивать с себя халат, но Девон его удержала.
– Нет, – сказала она. – Позволь мне.
Пальцы Девон пробрались под халат, к плечам Себастьяна, потом скользнули вниз, поглаживая твердые мышцы спины.
– Кажется, вы делаете мне авансы?
– В точности так, мой добрый господин.
– Вспомни прошедшую ночь, – сказал Себастьян. – Ты была рада, что все происходит не при свете дня. Полагаю, стеснялась того, что я увижу тебя обнаженной при полном освещении.
– Так оно и было. Но я теперь изменила свой взгляд на такие вещи. Хотелось бы взглянуть, как выглядишь ты при свете дня… – Она примолкла, испуганная собственной смелостью, но через секунду закончила: – Обнаженным.
– Но я вовсе не обнаженный, – возразил он.
– Пока что нет. Но скоро им станешь. Кстати, сэр, я могла бы этому помочь.
– Как, юная леди, неужели я слышу от вас непристойное предложение?! – расхохотался Себастьян.
– Ох, сэр, вы совершенно правы. И Девон спустила халат с его плеч. Глаза Себастьяна потемнели.
– Девон, – прошептал он, – ты так красива.
– И ты тоже.
– О нет, я…
– Да! – перебила она. – И знаешь, сегодня утром я думала о том, как впервые увидела тебя. Ты был весь такой накрахмаленный, сюртук облегал тебя без единой морщиночки. Я и представить не могла, что грудь твоя покрыта прекрасными, темными, густыми волосами… Меня поразили твои сильные руки, когда ты снял сюртук, а потом закатал рукава…
– Девон, – охрипшим от желания голосом проговорил Себастьян.
Простыня давно уже сползла на пол с тела Девон. Она подалась вперед и прижалась обнаженной грудью к темным волосам на груди Себастьяна и поцеловала ямочку у него на подбородке.
– Ты знаешь, – произнесла она с коротким и звонким смешком, – мне все время хотелось это сделать.
– Господи, Девон! – Сильные руки властно обхватили ее талию. – Знаешь ли ты, что сделала со мной?
– В чем дело, добрый сэр? Что я такое с вами сделала?
– Глянь вниз, моя дорогая.
Девон послушалась без малейших размышлений. И тотчас глаза ее округлились.
– Ну надо же, – выдохнула она.
– О да, – простонал Себастьян. – О да.
Глава 23
Следующие три утра прошли таким же образом – в полном умиротворении, отмеченном вспышками страсти и долгими часами пребывания в объятиях друг у друга. Лондон казался бесконечно далеким миром. В течение целого дня Девон почти не расставалась с Себастьяном. Они гуляли в парке, и рука Девон надежно и уютно покоилась в ладони Себастьяна. Они бродили по берегу реки, греясь на солнышке, – порой в дружелюбном молчании, а порой в долгих разговорах, занимательных для обоих.
Нетрудно было понять, почему Себастьян так любит Терстон-Холл. В тот день, когда они были в портретной галерее, он сказал Девон, что Терстон для него ближе и дороже всего на свете. Здешняя жизнь была отмечена непринужденной простотой, свойственной сельской местности, полной мира и безмятежности, отсутствующих в бесконечной и порой безумной суете Лондона.
Он сказал ей, что между ними произошло нечто очень редкое. Нечто совсем особое. И как же он был прав!
Себастьян любил ее. Любил глубоко. Это чувство светилось в его взгляде, когда они ласкали друг друга, оно было в каждом его поцелуе и каждом прикосновении. А она, Девон, любила его каждым биением своего сердца, каждой клеточкой своего тела, всеми фибрами своей души. Находиться с ним вместе здесь, в уединении Терстон-Холла, было неизбывным, самым высшим наслаждением. Для нее не существовало завтра. Только сейчас. Только сегодня. Только чудо принадлежать ему. Только знать, что он чувствует то же самое.
Неделю спустя после приезда в Терстон они после обеда уединились в библиотеке и провели там около часу. Когда закончилась партия в шахматы, Девон встала и подошла к двери, ведущей на террасу; она постояла там, лениво заложив руки за спину и глядя на полумесяц, сияющий в небе. Повернувшись к Себастьяну, она увидела, что и он встал.
– У меня такое чувство, Девон, что я наскучил тебе до безумия. Это никуда не годится. Мы поиграли в карты. Мы поиграли в шахматы. Чем бы еще тебя развлечь, а?
– Кое-чем можно, – смело заявила Девон, однако покраснела.
– Кое-что, я полагаю, найдется. – Глаза Себастьяна вспыхнули таким жарким огнем, что Девон казалось, будто он ее обжигает. – Иди сюда, и посмотрим, смогу ли я соблазнить тебя.
Ноги Девон сами, без участия ее воли, понесли ее к Себастьяну. Едва добежав до него, она бросилась к нему на грудь. Руки его легли ей на бедра, губы прижались к ее губам. Дыхание их смешалось.
– Как бы не ошеломить тебя слишком сильно, – прошептал он.
– Попробуй, – тоже шепотом ответила она.
Ни он, ни она не расслышали, как отворилась и вновь закрылась дверь библиотеки.