Дима коснулся её пальцев, передавая маленький предмет. И вздрогнул, и разомлел от прикосновения. Любимая.
Даже испугался этой мысли. Но что делать, если так?
Любимая.
Она посмотрела на него, улыбнулась и вставила флешку в разъем.
– Так, где это? – деловито прошлась по папкам.
– Прямо в корне. Называется «МЛ001.jpg»
– Уже запланировал настолько долгое сотрудничество со мной, что зарезервировал место для тысячи будущих работ? – усмехнулась Катя.
Он не нашёлся, что ответить, только опустил глаза, улыбнувшись и порозовев.
Ёлка-пелка и боги Photoshop, как хороша эта женщина, просто нестерпимо!
– Однако… – протянула она после минутного созерцания. Коснулась губ тонким пальцем, подумала. Повернулась к нему, сидевшему ни жив, ни мёртв.
– А ты сделал лучше, чем мне виделось… По твоему описанию представляла что-то более простенькое. А тут… чувствуется рука художника! И художника не без божьего дара! – её глаза смотрели без обычной насмешливости, серьёзно. В них появилось уважение. И любопытство. Что может сделать очаровавший её молодой человек?
Он может всё, он готов свершить невозможное ради любимой – думал он, видя такой взгляд. И похоже, она поняла это.
В этот момент их лица были близко, по ресницам веял её карамельный выдох.
Пора – решил он и потянулся к ней. Невозможно терпеть притяжение!
Секунду она зачарованно следила за его порывом, но вдруг прервала мягким движением ладошки.
– Постой, ещё рано! – она отклонила голову.
– Почему?
– Ты слишком молод, я слишком опытна, – она почти шептала.
– Ну и что? – он покраснел, сердце клокотало.
– Боюсь тебя ранить, ты совсем мальчик.
– Не мальчик я! – он посмотрел исподлобья.
– Не в этом смысле. Нежен для общения со мной, понимаешь? Потерпи. Мне и самой нелегко. Но надо подождать, всё будет, – румянец проступил на её щеках.
Они замолчали.
Катя тронула его губами, улыбнулась виновато и отвернулась к компьютеру.
– Митя, почему картинка выглядит… довольно изящно? Вижу, что идея в точности та, что рассказывал. Но смотрится-то не так, как ты думаешь!
– Есть такое понятие – сопротивление материала. Чаще всего он не хочет воплощать то, что я задумал, искажает идею, трактует по-своему. Глушит, глупит, упрощает. Краски скудеют и сереют…
– Понимаю.
– …У него своя душа, свой мозг, у всякого материала. Творимое живёт своей жизнью. Но иногда чудесным образом то, с чем работаешь – начинает вдруг помогать! Само подсказывает, как лучше решить задачу, точнее обработать, вернее вытащить нюансы. Без помощи материала, без его скрытого ума – невозможно родить шедевр.
– Знаешь, чем мне нравишься? – настал её черёд восхищаться.
– Чем? – он приосанился.
– Ты умён для своих лет. Рассуждаешь по-взрослому. Мальчишки в твоём возрасте обычно грубые болваны, – она поморщилась.
– Скажите спасибо моей маме.
– Обязательно, – она перевела взгляд на монитор. – Тут всё совсем не так прямолинейно, как предполагала. Молодец! В общем, дерзай. Делай девяностый год… для разминки.
– А почему время?
– Потому что оно неуловимо. Абсолютно вездесуще… и непредставимо. Хочу развить твои способности на примере заведомо проигрышного дела.
Он рассмеялся и хлопнул себя по колену:
– Так вот оно что? А я думал – что за ерунда? Как можно скомпоновать коллаж о каком-либо времени в чистом виде, без визуальных образов, его символизирующих?
– Это просто тренировка. Ты талантлив, и сможешь сделать то, что мне нужно. Очень нужно, – в её глазах снова мелькнуло умоляющее выражение.
– Всё же попробую решить неразрешимую задачу, – расхрабрился он.
– Попробуй. Кто знает, может и получится?
Когда проходили обратно через залу, Дмитрий увидел, что все картины, висевшие по стенам, занавешены под цвет обоев. Поэтому он не заметил их сперва.
– Ладно, Митя, было очень приятно с тобой повидаться. Я уезжаю на неделю в дальний филиал, но ты можешь звонить, всегда рада. Ступай, Митрич внизу в машине, велела ему дожидаться. Пока, милый, – она на миг коснулась губами щеки.