Впрочем, такое настроение возлюбленной вдохновляло и заводило.
Дмитрий прыгнул на сиденье.
– Ох, радость моя! – она потянулась тут же. – Дай обниму тебя!
И волшебный поцелуй, как неделю назад. Любовь!
– Куда поедем? – оторвавшись от сладкого, она хлопнула по рулю, глаза сверкают.
– Да я даже не знаю, – он ещё не пришёл в себя.
– Давай просто кататься, идёт?
Дима кивнул.
– Что по пути увидим, туда и заглянем! – она уверенным движением увела автомобиль от тротуара.
Везла лихо. Ловко поворачивала, резко газовала, словно у неё в руках не дорогая солидная машина, а девчачья юркая мышка. Весела сегодня патронесса!
Начищенное блестящее авто пролетало вдоль улиц, усыпанных калейдоскопом рекламы, тихо сопел мощный двигатель. Катя от души гудела, кружила по развязкам, гнала на прямых – ей нравилось, и сегодня особенный кураж.
Вдруг потянулась целоваться, хотя скорость была приличной. В тот же момент «Renault», шедший впереди, притормозил, пропуская кого-то на выезде. Стукнулись. Пустяшная, конечно, царапина. Но в иное время с другим водителем всё равно был бы скандал.
А сейчас маленькое происшествие никоим образом не поколебало благодушия возлюбленной. Она выпрыгнула на каблучках, сияя, вручила шедшему навстречу насупившемуся мужчине несколько стодолларовых купюр, и тут же вскочила обратно, довершив задуманный поцелуй. Незнакомец проводил их растерянным взглядом.
– Забавно вышло, – пришёл в себя Дима.
– Бывает, – глаза блестели, как у юной нимфы.
Автомобиль свернул на тихую улочку фешенебельного района и плавно поплыл мимо витрин. Екатерина высматривала что-то в их ряду.
– Вот, – ткнула тонкой рукой, опоясанной алым браслетом. – Мне здесь нравится.
Они вышли к малоприметному ресторанчику. Дмитрий наконец-то разглядел наряд полностью. Красные туфли на высокой шпильке, белое шёлковое платье. Податливый материал облегает ладную фигуру, подол внизу распадается, подобно лилии, на несколько лепестков. Вверх от талии тянется витиеватый акварельный рисунок, который у ворота переходит в сплошной алый. Изящна, ничего не скажешь! Крепкие загорелые ножки в белёсых капроновых колготках – хотелось рассмотреть все линии идеала.
Цокая каблучками, женщина спустилась по чугунной лестнице. Та гулко отзывалась на шаги.
Заведение было довольно скромным. Видимо, подразумевается какой-то личный смысл наведаться сюда – решил Дмитрий, оглядев полутёмное маленькое помещение.
Впрочем, цены здесь не для таких, как он.
– Бывает особое пижонство среди богачей – ни с того, ни с сего делать рядовые рестораны элитными. Для хозяев большая удача, а нам милая причуда и способ узнать своих, – перехватив недоумённый взгляд юноши, пояснила Катя.
– То есть люди вашего круга бывают здесь просто потому, что «фишка»?
– Да, – она улыбнулась и подозвала официанта.
Через полчаса Дима решился задать интересовавший его вопрос. Расслабившись от тонкого вина, смотрел на пассию – похоже, та тоже чуть захмелела от его взгляда и собственного настроения. Пила яблочный сок, блюдя правила автомобилиста, но всё равно, лёгкое сумасшествие читалось в серых глазах.
Они молчали уже минуту. Он любовался ею, она им.
– Ты как будто что-то хочешь спросить? – Катя поставила фужер.
– Да. Словно мысли читаете.
– Так оно и есть, – улыбнулась она. Знает, что уже осведомлён?
Дмитрий глотнул вина.
– Катя, вы были замужем?
– Опять виделся с моей одноклассницей?
– Да.
– Да.
Они рассмеялись.
– Расскажите, если можно, о вашем семейном опыте?
– Немного грубоват вопрос. Но ты так невинно-наивен, что расскажу, – она придвинулась, поправив браслет.
– Это было давно?
– Очень. В девятнадцать встретила ладного крепкого татарина, старше меня лет на пять. К двадцати он меня охмурил окончательно, и мы поженились. Он классический брутальный мужчина, сильный, волевой, любит подчинять. Девочкам такие нравятся.