Екатерина не спала. Смотрела вверх застывшим взглядом. Немного бледна.
– Митя, ужасно неловко, что видел меня такой… Не перебивай… Подумаю, как объяснить произошедшее, и расскажу честно. Только позже. А сейчас уходи, мне уже лучше.
Он послушно повернулся, собираясь выйти.
– Постой! – она посмотрела на него серьёзно и строго. – Подай мою сумочку. Лежит у зеркала.
Дима принёс то, что просили.
Катя поднялась безо всякой вялости в движениях. Открыла портмоне и вынула несколько шуршащих банкнот.
– Вот, за работу. Пока тысяча долларов.
Он сглотнул. Двухнедельная зарплата в один миг!
– Я не возьму. Ещё ничего не сделал.
– Не глупи! – женщина рассерженно схватила за руку и всучила деньги. – Ты уже кое-что придумал. И вижу, что на верном пути. У тебя получится то, что нужно. Это совсем маленькое поощрение, поверь. Мелочь для меня.
Дмитрий настороженно принял плату.
– А теперь уходи, мне стыдно! – она легла и отвернулась.
Надо увидеться с Вероникой. Как? Уповая на удачу и её догадливость – выберешь единственный вариант. Идти с ходу домой к даме не очень-то прилично.
Дмитрий сидел в любимом кафе уже час, как терпеливый рыбак. Рядом недопитый сок, четвёртый по счёту бокал.
Воскресенье нежило ясной погодой. В чистом небе катилось с вершины дня солнце, гревшее уже не по-летнему. Осень на пороге. Через неделю, держась за мамины ручки, по улицам будут потешно семенить первоклашки с букетами в свой рост.
Он, щурясь, смотрел на противоположный берег и, в конце концов, разомлел. Мысли текли вяло и беспорядочно, впору задремать.
Но всё-таки расчёт оказался верным. Она пришла.
Дима встрепенулся, увидев Веронику на пороге, беспокойно оглядывавшую ряды столиков под пыльным пологом.
– Привет, что было ночью? – подойдя, заговорила с ходу, ещё не сев.
– Значит, вы уже в курсе… – он потёр глаза и зевнул.
– Ещё бы! Катя позвонила и рассказала.
– Мне добавить нечего.
Вероника сердито помолчала. Затем, придвинувшись, наклонилась к нему:
– Извини, придётся разрушить твои радужные представления, – она покосилась по сторонам и помедлила. – Дело в том, что Катя… наркоманка.
Дмитрий смял салфетку в кулаке. Сердце упало.
– Не похоже. Не верю.
– Не обычная наркозависимая. Не химическая. Очень редкая форма. Только её одну знаю с таким пристрастием.
– Скажите, мне надо знать.
– Она балдеет от рисунков. Не от всех. Мало какие картины будят в ней эйфорию. Те, которые в зале – её наркотик.
– Она их смотрит для возбуждения?
– Да. От этого у неё реальный экстаз. Сложно понять, почему так. Видимо, очень чувствительная нервная система, если для физического кайфа нужно так немного.
Дмитрий потёр лоб:
– То есть вчера с утра она «приняла дозу»?
Вероника кивнула.
– Становится понятной причина чрезмерной веселости. Подозрительная приподнятость настроения… А потом резкий спад до депрессии. Перебрала?
– Да. Увлеклась. Хотела ещё немного насладиться после удачного общения с тобой.
– Она чувствует живопись… до оргазма?
– Ты расстроился?
– Не то слово! – Дмитрий растерянно тискал салфетку.
– А как догадался, что приду сюда?
– Интуиция.
Вероника нахмурилась:
– Не люблю такой ответ.
– Событие из ряда вон. Вы подруги. Значит, должна была вам позвонить. И очень легко догадаться, что мне нужны разъяснения. А это кафе нечаянно стало традиционным местом встречи.
– Верно. Умненький ты. Давай-ка, на всякий случай, обменяемся телефонами.
Дима записал номер и позвонил.
– Так, ты будешь «Катина сладость». А меня отметь одной буковкой «В» для конспирации.
– Сделано.
Вероника подумала, вертя золотистый аппарат в руке:
– Вот почему она тебе-то позвонила? Обычно же ко мне обращается за помощью, когда хватит лишнего… А тут проблем на свою голову заимела. Что сказала-то хоть?