Завянет она от горьких слёз!
Пока не ударил мороз,
Вернись, молодой джигит,
Узнай, что она говорит».
Тут сказал Идегей:
«Не поверну я коня вспять,
Айтулы не буду ласкать.
Пусть одиноко стареет она,
Тоскует и желтеет она,—
Мне до этого дела нет.
Что мне сказать сумеет она?
Мне до этого дела нет!
Ты очень хитёр, однако, Джанбай,
Советник Джанбай, собака Джанбай!
Кричишь ты, подальше отойдя.
Послушай, поближе подойдя!
Отца твоего вспомнить хочу.
Был он всегда рабом богачу,
Дающему был он слугой.
А ты, Джанбай, человек такой:
Мерзкий ты человек!
Ты сын — дающему всласть,
Ты раб — имущему власть.
Ты презренной матери сын:
Кто был богат, — её господин!
Не открывай глаза: проколю.
Не говори: язык отрублю!
Головню я воткну тебе в рот!
Где твоя слава, свиньи приплод!
Над девятью — Токтамыш властелин.
Девять вас, а я один,
Девять вас, девять храбрых мужей.
Девять мужей — любо смотреть.
Но подойдёшь — о жизни забудь:
Шеи твоей коснётся плеть,
Кровью истечёт твоя грудь.
Если свой не закончу путь,
Не проеду в просторных степях,
Если меня покинет Аллах,
Тимир не станет мне помогать,
Не подчинит мне сильную рать,
Если по холмам сорока
Не поведу свои войска,
Если не прискачу на коне
К досточтимой ногайской стране,
Если свой не исполню долг,
Если не завою, как волк,
Если не изогнусь, как хорёк,
Там, где нугайской страны порог,
Зычного голоса не подам,
Если не прикажу табунам,
Чтобы слушались только меня,
Если не оседлаю коня,
Что сильнее всех остальных,
Если двух запасных гнедых,
Неосёдланных, не уведу,
Если столицу-орду,
Дверь серебряную её,
Не откроет и не проткнёт
Сабли булатной моей остриё,
Если я, разрубив их сперва,
Юрты не превращу в дрова,
Если прекрасную Ханэке
И сладкогласную Кюнеке
Не приведу я в свой покой,
Их не буду на ложе ласкать,
Если не буду я управлять
Девяностоглавой ордой,
Если не запрещу продавать
В рабство наших малых детей,
Если не стану опорой людей,
Если в пустыне, где долог зной,
На пути — в сорок дней длиной,
Вырыть колодцы не прикажу,
Если не будут построены мной
Сорок ямов на шири степной,
Если слово сдержать не смогу,
Если не отомщу врагу
И дело моё засохнет навек,—
Пусть тогда заглохнет навек
Имя, данное мне: Идегей!
Помни: я — это я.
Вот тебе речь моя:
Другу всегда огонь зажгу,
Но не зажгу огня врагу.
Трусу, противному мне,
Ездить не дам на коне.
Имени отца не узнав,
Сыну я не скажу: салям!
Не узнав, кто он сам, еды не дам.
Я — кречет из горных гнёзд.
Через горы взлечу до звёзд.
Я — дикий конь из степной глуши.
Ты не знаешь моей души:
Я отроду — вот мой закон —
Подчиняться не приучен!
Даже в путах, даже в петле,
Я свободно пройду по земле!
Я крепче дуба, выше сосны:
Мне гром и буря не страшны.
Я — не погибающая ветвь.
Я — не умирающая ветвь.
Привязали к колу скакуна,—
Норов горяч, а стать сильна,—
Этот кол я наземь свалил!
Ворот кольчуги — золотой.
Я кольчугу за ворот схватил
И порвал, и в пыль превратил!
Я для свершенья ратных дел
Непробиваемый панцирь надел.
Будут губить — не погубят меня,
Будут рубить — не порубят меня!
Вечно буду я жить.
На верблюда меня положить —
Не потянет меня верблюд.
Мой вес, попробуй, найди.
Батманы ты не клади,
Не взвесишь — напрасный труд,
Силы пустой размен!
Только один безмен
Скажет мой точный вес!
Много склонил я к земле голов,
Много я сотворил чудес,
Больше не буду тратить слов,
Где слово для похвалы возьму?
Похвалиться, как славен я?
Чингизу древнему самому,
Чингизу древнему равен я!»
ПЕСНЬ ШЕСТАЯ
О том, как Идегей в пути воевал с Кара-Тиин-Алыпом и освободил Акбиляк — дочь Аксак-Тимира, а также сорок рабов.
Струсили девять мужей.
Ускакал от них Идегей.
В руки взял, наточил он сам