— Владимир? — прогудел здоровяк. И, не дожидаясь ответа, продолжил. — Я от Матвея. Командую операцией.
То ли они с его сиятельством были давно и близко знакомы… То ли фамилию и даже отчество Морозова почему-то не следовало произносить вслух
— А самого Матвея не будет? — поинтересовался я.
— Дела у него, сдернули в последний момент, так что я за него. Давай, экипируйся.
Я удивленно вскинул брови, но от дальнейших вопросов благоразумно воздержался Судя по тому, что говорил недавно Морозов, возглавлять сводный отряд должен был именно он лично. Как и отвечать за любые сложности, которые возникнут в процессе…
И вдруг — дела.
Я подошел к пикапу, где в свете ручного фонарика виднелась целая груда оружия. В основном — дробовики с фонарями на цевье. Рядом стоял ящик с какими-то тряпками.
— Работаем травматическим, — бородач сунул мне дробовик и увесистую коробочку из картона. — В патронах резина, но с близкого расстояния мало не покажется никому. В лицо старайся не стрелять, убьешь. А в остальном — ну… как получится.
— Там тоже резина? — я кивнул на нескольких парней с автоматическими винтовками.
— Там — наша страховка на случай, если шмалять начнут, — отрезал бородач. — На вот, тоже, возьми.
Достав из ящика тряпку, он сунул ее мне. Я пригляделся.
Маска-балаклава. С каждой минутой все интереснее…
— Лицами светить тоже не нужно. В общем, смотри в оба и делай, как все.
Отличный инструктаж, ничего не скажешь. А главное — исчерпывающий и понятный.
Я отошел, дождался, пока Корф, Камбулат и Поплавский получат оружие и ценные указания, и мотнул головой, отзывая друзей в сторону.
— Кажется, Антоша, ты оказался прав, — мрачно проговорил я. — Блудняк какой-то намечается. Матвея нет, балаклавы эти…
— А я предупреждал! — Корф был мрачнее тучи. — Может, свалим, пока не поздно?
— Да уже поздно, — покачал я головой. — Ладно, смотрите в оба и держимся вместе. Прорвемся, если что.
Я проверил дробовик, дернув затвор, поймал вылетевший из окна экстрактора патрон и втолкнул его обратно. Распотрошив коробку, засунул еще семь красных цилиндриков в держатель на прикладе, а остальные распихал по карманам. Что ж. Вроде готовы…
— Острогорский, ты? — послышался смутно знакомый голос
А потом из темноты вынырнула коренастая фигура. Штабс-капитан гардемаринской роты, с которым мы сначала гоняли по лесу старшего Гагарина, а потом бок о бок штурмовали поместье Распутина.
— Угу, — мрачно кивнув, я пожал протянутую руку. — Какими судьбами?
— Да здесь вообще наших хватает, — Штабс развернулся и указал на несколько фигур, замерших чуть в стороне от остальных. — Многих этот беспредел задолбал, так что, если появилась возможность навести порядок…
— То есть, ты так это расцениваешь? — я внимательно посмотрел на него.
Про поиск таинственной лаборатории Распутина Морозов, похоже, предпочел не распространяться.
— А как еще, если полиции плевать?
— А Сергей Юрьевич в курсе? — прищурился я.
— Нет. Надеюсь, что и не узнает, — помрачнев, буркнул штабс. — Мне кажется, ты тоже его в известность не поспешил поставить. А должен бы…
— Кому должен — всем прощаю. — Я ухмыльнулся и закинул дробовик на плечо. — Ладно, чего уж теперь.
Судя по всему, Морозов-младший использовал… скажем так, кое-какие личные связи — отцы чуть ли не трети офицеров гардемаринской роты заседали в Совете безопасности, и всех их его сиятельство наверняка знал лично чуть ли не самого детства. Так что солянка получалась в высшей степени интересная: Гардемарины, курсанты Морского корпуса, Следственный комитет. И какие-то мутные личности в сторонке…
Кажется, ночка предстоит та еще.
— Давайте вместе держаться, — предложил штабс. — Иван, кстати.
— Владимир. — Я снова пожал протянутую руку. — Давай. Так оно как-то… Спокойнее.
— Мужчины, выдвигаемся! — послышался зычный голос бородача, и все сразу пришло в движение.
Что ж. Сейчас увидим, каким образом Морозов-младший здесь «улики» искать собрался…
Машины остались на пустыре, а мы двинулись в сторону частного сектора, разбившись на несколько групп. Шли через лес, по колено в снегу, перемахнули через железнодорожную насыпь, миновали посадку и вышли к поселку с тыла. И только когда до ближайших построек осталось метров пятьдесят-семьдесят, бородатый поднял руку и остановился, оглядывая театр предстоящих действий.
Да уж, Морозов был прав: трущобы те еще. Куча домов, домишек и домиков, жавшихся друг к другу, как пчелиные соты. Вот только в пчелином улье порядка куда больше, как в прямом смысле, так и в переносном. Узкие извилистые улочки были завалены хламом, дороги не расчищены… Из дымоходов и просто дырок в крышах шел вонючий дым, а сами лачуги выглядели так, будто их собирались снести еще в прошлом веке, да так и забыли.