— И кто же? — поинтересовался я.
— Одна хорошая девушка. И ты ее уже, кстати, знаешь.
Глава 2
— Доброго дня, Владимир. Рада снова вас увидеть.
Я не сразу узнал Алену. Тогда, в доме у Гагарина на Каменном острове, она показалась мне совсем девчонкой, чуть ли не гимназисткой выпуского класса. Но теперь почему-то выглядела… нет, не то чтобы старше, но заметно взрослее. Будто круглые очки в тонкой золотой оправе добавляли ей какой-то особой солидности.
А может, дело было в белом халате. Я чуть ли с курсантских времен испытывал некий трепет в присутствии медиков или серьезных ученых мужей… и не только мужей. Самая обычная для местных обитателей одежда почему-то всегда казалось мне непременным атрибутом почти священных познаний об истинных причинах и подоплеке всего в мире.
А конкретно этот халат еще и на удивление неплохо сидел: Алена то ли раздобыла необычную модель — укороченную и с чуть приталенным кроем, то ли просто-напросто выиграла в генетическую лотерею. Подниматься по ступенькам на второй этаж здания физического факультета за нею следом было одно удовольствие. Священный трепет во мне чуть поутих, зато любопытства прибавилось. Настолько, что в коридоре я уже почти забыл, зачем вообще полтора с лишним часа ехал в Петергоф, где располагался университетский городок.
Видимо, сказывался образ жизни — вынужденно-праведный. Оля в очередной раз пропала, да и в целом не слишком-то интересовалась моей скромной персоной последние месяца полтора. А на лихие ночные вылазки с товарищами по блоку банально не хватало времени. Точнее, сами по себе вылазки порой происходили, однако за стенами Корпуса меня ожидали не любопытные и смешливые девчонки из «Якоря» или очередного разведанного Поплавским ночного клуба, а разве что погоня, секретная операция гардемаринской роты или встреча с Гагариным. К которому я, конечно, испытывал дружеские чувства, но…
В общем, его сестра определенно показалась мне куда интереснее.
Я даже пожалел, что не смог вырваться раньше. Но учеба под конец года вдруг навалилась с утроенной силой, и я совершенно неожиданно для себя обнаружил, что ей не стоит пренебрегать… ну, хотя бы иногда. И если прогулы лекций или практических занятий еще кое-как могли сойти мне с рук, то к зачетам и экзаменам на сессии определенно следовало относиться поаккуратнее.
И раз уж даже Поплавский на целых две недели вдруг взялся за конспекты — не свои, а Корфа, конечно же — и превратился в почти образцового курсанта, то и мне стоило последовать его примеру. Что я, в общем-то, и сделал, каким-то образом умудрившись собрать все отметки в зачетную книжку раньше остальных.
Потом пролетел Новый год, а за ним бессовестно-короткие каникулы, которые нам пришлось чуть ли не целиком просидеть на казарме, отлучаясь на редкие дежурства в город — и на все эти дни жизнь будто встала на паузу. Силы зла притихли, в столице, наконец, воцарился покой, и о громких событиях зимы и конца осени теперь напоминали разве что сражения в социальных сетях, где ярые последователи генерала Морозова во главе с блогером в усатой маске намертво сцепились со сторонниками мягких мер, интеграции в мировое сообщество, парламентаризма и прочей республиканской мути.
Мне примерно одинаково раздражали и те, и другие, так что я почти перестал заходить на новостные каналы. И, наверное, только поэтому и смог как следует взяться за учебу и неожиданно даже для себя выдать весьма достойные результаты. Можно сказать, втянулся.
Но шанс на законном основании вырваться за стены Корпуса и прокатиться до Петергофа, конечно же, не упустил. И как только Гагарин дал отмашку, тут же выпросил у Разумовского увольнительную на полдня, прыгнул за руль и уже через полтора часа парковал «Волгу» под окнами физфака Императорского Санкт-Петербургского университета.
У дверей которого меня, собственно, и встречала та самая уже знакомая мне «очень хорошая девушка».
— Полагаю, я должен заранее поблагодарить ваше сиятельство. — Я чуть ускорил шаг, чтобы поравняться с ней. — Любая помощь в деле будет неоценима.
— Если мы сможем ее оказать, — вздохнула Алена. — И прошу, называйте меня по имени. Титулы у нас здесь не в ходу.
— И почему же? — Я зачем-то огляделся по сторонам. — Господа ученые не жалуют светский этикет?
— Нет, конечно же. Должна заметить, что мы все здесь воспитанные люди. Однако великие умы рождаются не только в благородном сословии. Почти половина преподавателей факультета лишь недавно получили дворянское достоинство. А многим студентам это еще только предстоит. — Алена нахмурилась, поправляя очки на переносице. И вдруг снова заулыбалась. — В каком-то смысле у нас здесь свои, особые титулы.