— Извините, я перепутала. Я шла в другую сторону, — сказала она по-английски, отступая на дорожку.
— Вы не перепутали, прекраснейшая. Я Мухаммед Али-Шах. Вы — моя желанная гостья.
— Где мой друг?
— Все ваши друзья здесь. — Он жестом предложил ей войти. — Немного терпения.
Поднявшись по мраморной, покрытой ковровой дорожкой лестнице, Лара оказалась в гостиной. Большая комната с мягкой мебелью и камином была пуста. Опущенные шторы на застекленной стене чуть колебал ветер. В полумраке горели свечи в серебряных канделябрах и сладко благоухали цветы. Везде — в многочисленных вазах, стоящих на полу, на столике, на камине, — охапки белых роз — точно таких, какие были преподнесены ей на сцене!
Сбросив широкий балахон, хозяин оказался в прекрасном белом вечернем костюме и бабочке.
— Вот видите, я достаточно европеизированный араб, чтобы уметь уважать обычаи гостей. Белый цвет сегодня для меня — цвет обещания и любви. А все эти цветы — для вас.
— Значит, розы на сцене я получила…
— От меня. И получите их, сколько пожелаете, а также жемчуг и бриллианты. Вам не идет бижутерия. — Смуглая рука резким движением сорвала с шеи девушки нить чешского жемчуга. Бусинки рассыпались по ковру. Словно загипнотизированная, Лара смотрела на разбегающиеся жемчужины. Жемчуг — это слезы. — Не жалейте о потере, дорогая. У меня есть кое-что взамен. — Самоуверенный, иронично улыбающийся человек действительно был похож на Пламена — те же огненные глаза, смоляные кудри, бронзовый отлив кожи. Ей казалось, что чары рассеются и веселый болгарин вдруг рассмеется, сбросив маску «шейха».
Мухаммед протянул черный футляр, щелкнул замочком — жемчужное ожерелье в бархатной лунке заиграло матовым отсветом.
— Подарок госпоже моего сердца.
— Вы с ума сошли! — Гневный румянец залил щеки Лары. — Что вам угодно?
— Любви, царица моих грез. Я видел много девушек в вашей стране, но я выбрал тебя. Ты сама — драгоценность. Эта кожа, похожая на перламутр морских раковин, эти волосы, словно тончайшие золотые нити, и глаза, в которых гневно плещет морская синева… Сапфиры… Я знаю толк в дорогих вещах… — Он медленно приближался, подступая вплотную.
— А я — в правилах приличия! Отойдите, мистер нахал! — Она сбросила с подставки на пол оказавшуюся под рукой вазу с цветами. Но не сумела вовремя увернуться.
— Это большая ошибка, — араб крепко обнял ее. — Ты поймешь, как ошибалась. В этой дикой стране нет никого, кто мог бы поспорить со мной в искусстве любви. — Крепкие, сильные и одновременно гибкие пальцы пробежали по ее позвоночнику, губы прильнули к шее…
Еще переполненная ощущениями поцелуев Пламена, Лара закинула голову, теряя волю к сопротивлению. Она пришла в себя от требовательных ласк. Чужие, жадные руки срывали с нее одежду. Лара рванулась, упав на диван, потом на ковер, но так и не высвободилась от могучих объятий. Этот «повелитель» не собирался отступать. Клочья разорванных кружев валялись среди рассыпанных роз, сопротивление девушки лишь сильнее разгорячало Мухаммеда.
— Отпусти! — закричала она. — Тебя посадят в тюрьму!
Мужчина смеялся, тихо, сладострастно. Сжав руки Лары, он целовал ее грудь.
— Ты будешь очень довольна, беби…
— Спасите! — что есть духу вопила Лара по-английски, вспомнив о слугах араба. Больше ничего она сделать уже не могла. Но слуги исчезли — дом казался пустым. Крепко зажмурившись, Лара вцепилась зубами в плечо насильника.
С оглушительным хлопком распахнулась рама стеклянной стены, сквозняк загасил свечи, некто с воплем: «Дерьмо!» — отбросил араба в сторону и, подхватив Лару, потянул ее за собой.
— Нет! — успела пискнуть девушка. Ладонь зажала ей рот, а знакомый голос шепнул:
— Бежим скорее! Здесь много слуг. — Пламен накинул на плечи Лары джинсовую куртку. На его шее болталась камера. Они выскочили через окно на балкон и успели спуститься по стволу дикой яблони вниз, когда в гостиной зажглись люстры и раздались мужские голоса, быстро и возмущенно тараторившие по-арабски.
На диком пляже, залитом лунным светом, было пустынно. Утихшее море ласково играло чешуей лунной дорожки. Пахло водорослями, ночными цветами и юным счастьем.
— Это судьба. Судьба, что ты оказался рядом! — стоя в воде, Лара остужала горевшие ноги — она не привыкла ходить босиком, а удирать пришлось без обуви.
— Я убью мерзавца! — Пламен озабоченно крутил свой аппарат. — Не судьба — счастливый случай. Я давно снимаю «скрытой камерой» тайную жизнь этого сатира. Притаился на балконе — и вдруг такое шоу! Зачем ты пришла к нему?