— На самом деле она значительно лучше. Только ведь я забыл, что такое это самое… ну, про что старые киношки…
— Не пудри мне мозги, драгоценнейший. Не хочешь замахиваться на графиню, дрейфишь. Деликатный джентльмен.
— Да тут, Арчи, дела посерьезнее. — И Сид рассказал ему об анализе крови, на который решилась Софи, чтобы опровергнуть отцовство Мухаммеда.
— Ну, от такого папаши я бы не отказался. Капиталы у министра не шуточные, и, по всем прогнозам, он метит в президенты.
— Не знаю… — с сомнением нахмурился Сид. — Восток — нечто совершенно особое.
— Богатство — дело серьезное, в какой бы точке земного шара оно не находилось. Увы, нам пока везет меньше, чем потенциальной госпоже Софи Мухаммед. Будем считать, что твои прогулки в Россию и в Германию имели лирический и только отчасти разведывательный характер.
— Похоже, разведчик из меня никудышный. Вначале я думал, что состояние Флоренштайнов — со дна Черного моря. Когда я доставил Софи домой, графиня проговорила со мной до полуночи. Она рассказала мне, как все случилось тем летом, и я поверил ей. Не сомневайся, Арчи, она не знала, что прятала в своей прическе.
— Да я и не сомневаюсь. Неисправимый гурман устаревшей модели. — Арчи с наслаждением выпустил через ноздри дым. — Аскетический Гедонизм, или А.Г., — таков мой жизненный принцип.
— Это что-то новое. Ты ударился в философию?
— Да я жил с ней постоянно — буквально с пеленок! Подумай сам, на чем строится принцип добродетели? На ограничении. Аскеза ограничения предназначена для защиты от зла. Основной закон Аскетического Гедонизма гласит: выбирай самое лучшее в меню, предложенном тебе судьбой, а плохое — отправь на помойку. При этом главное, — он поднял указательный палец, — выкинь дрянь, не удостоив ее вниманием. Контакт с плохим продуктом портит вкус.
— Вкусы бывают разные, — философски заметил Сид.
— Я говорю не о типах вроде Гесслера, а о среднестатистической норме. Представь, тебе подали блюдо, на котором разложены первоклассные деликатесы, плюс нечто второй свежести и совершеннейшее омерзение — допустим, дохлые тараканы или мышиные хвосты. С чего ты начнешь?
— Да меня вырвет!
— Тогда тебе лучше было бы удавиться сразу после рождения. Такова жизнь — в ней смешано все: от высокого до самого низменного. Большинство людей, заметив это, так и поступает: обнаружив таракана, посылает к чертям повара и всю его адскую кухню. Они остаются голодными, злыми и во всем прежде всего видят мерзости, подвохи, интриги. Приятно так жить, сынок? М-м… гадко. Хитрость настоящего гедониста состоит не в том, чтобы урвать кусочки повкуснее, а чтобы не испортить удовольствие от них соседством с помоями.
— У меня пока получается наоборот. Вместо того чтобы начать лопать праздничный торт с верхушки, увенчанной взбитыми сливками, я принялся за подгоревшее тесто, в котором хохмач-кондитер запек осколки стекла и собачьи какашки.
— Тебе подсунули эту мерзость, но ты сумел не испортить желудок, — Арчи одобрительно кивнул Сиду. — И, кажется, подбираешься к сливкам… Скажи, Софи действительно хороша?
— Они с графиней похожи на сестер…
— Не удивляюсь, что твое сердце сорвалось с привязи.
— Арчи, я защищал ее потому, что… В общем, в такой ситуации я заступился бы за каждую. Романтические чувства здесь ни при чем, если ты их имеешь в виду. Это мне больше не грозит.
— Оставим лирику… Надо готовиться к новому путешествию.
— Ты еще не оставил свою идею? Или некуда девать деньги?
— Все следует доводить до конца. В особенности — приятное… И, прежде всего, — главное дело своей жизни.
— Я верю Снежине, но сомневаюсь… — Сид пожал плечами. — Сомневаюсь в удаче… Хотя сама игра становится все интереснее. Глупо было бы жаловаться. У меня большой прикуп — разделался с Гесслером! — Сид скорчил озадаченную рожу. — До сих пор не верится.
— Думаю, ты не хочешь разочаровывать меня, мальчик, вернувшись в третий раз с пустыми карманами… Но представь, представь тех людей, которым фортуна преподносит сказочные подарки в еще более сомнительных ситуациях… Их полно! Не буду тыкать пальцем в сильных мира сего… Вернемся к доисторическим временам. Крым, горы, три девушки заперты в сарае бандитами. Веселые красотки, только что пившие шампанское среди волшебной ночи. Одна из них — местная. Она более реалистична, лучше знает ситуацию. Она предполагает, что бандиты не пощадят ее. Девушка просит иностранку, то есть Снежину, спрятать в прическе вверенный ей покровителем пакетик. Она беспокоится о поручении Роберта, ведь не знает еще, что видела его живым последний раз. Анжелику уводят, и тогда Лара говорит болгарке: