— Праведный Гнев?.. — с ужасом в голосе прошептал Брэд.
— Праведный Гнев, — ответил отец Гот-лим. — Брэд, вам помогут.
Последовал странный звук, похожий на хлопок. У Лоры возникло ощущение, что на пол гостиной упало что-то большое и тяжелое. Через минуту жалобно скрипнула входная дверь. Лора соскочила со стула и на цыпочках подбежала к темному окну спальни. Ночь. На улице никого. Отец Готлим подошел к своей машине, сел в нее и уехал. Одинокий уличный фонарь вздрогнул от внезапного порыва ветра.
Не зная, что и думать, испуганная Лора залезла под одеяло и притаилась. Что будет дальше?.. Прошло около получаса. Брэд так и не появился.
Фраза за фразой — Лора прокручивала в голове подслушанный разговор. Что такое Церковь Праведного Гнева? Лора о такой ничего не знала. С детства она ходила в протестантскую церковь, да и Брэд тоже всю жизнь был протестантом. Как могло случиться, что он стал «послушником» какой-то церкви? А почему он так трепетал перед этим «отцом»? И что значит — «Праведный Гнев», о котором они говорили?
Маори украл у Лоры душу?.. Было бы что воровать! Лора даже мысленно улыбнулась. Скорее, прав Анитаху, и Лора уже пять лет как мертва. Может, это действительно так? Вот почему ей видятся дети, которых нет. Вот почему у нее чувство, что время остановилось. Вот почему она ничего не чувствует, даже боль. Лора слышала, что некоторые души умерших не отходят в иной мир, а застревают между тем миром и этим.
«Маори только сделали вид, что приняли Христову веру. На самом деле они попрежнему верят в своих бессмертных духов». Маори очень странные — это правда. Они примирились с белыми переселенцами, оставили многие земли, приняли христианство, но ничуть не изменились. Они не воспринимают воскрешение Христа как чудо. Для них это обычное дело. Душа бессмертна, что же удивляться, что Христос воскрес?..
Рассказывают, что когда христианские миссионеры пришли к маори и говорили с ними, те только смеялись в ответ.
«Почему вы смеетесь, когда я рассказываю вам о том, как Бог сотворил небо и землю?» — спросил растерянный миссионер у вождя одного из туземных племен.
«Потому что это смешно, — ответил вождь. — Как что-то может появиться из ничего? Земля и небо были всегда. От их взаимной любви родились дети — первые люди. От тех людей произошли мы. А как вы представляете себе ваше „ничто“? Его же нельзя представить: оно — ничто ! Вы очень смешные…»
«Вы не верите, что у этого мира есть свое начало ? — не поверил миссионер. — Но как же появилась ваша земля?»
«Бог удил рыбу в океане и удочкой достал из него острова…», — вождь маори недоуменно пожал плечами, словно речь шла о совершенно очевидных и понятных даже ребенку вещах.
«Так значит, и океан был всегда? — миссионеру показалось, что он нашел способ подловить маори. — То есть не только земля и небо, но и океан?..»
«Конечно, — улыбнулся туземец, — и океан».
Миссионера потрясла эта неслыханная самоуверенность вождя маори. Как он вообще может размышлять о вещах, в которых ничего не смыслит?! Миссионер задумался. И тут ему в голову пришла превосходная мысль. Теперь он знал, как вывести на чистую воду заносчивого маори!
«Но где же находился ваш Бог, когда он выуживал землю из океана?» — с подвохом спросил миссионер.
«Он сидел в лодке», — улыбнулся туземец.
«В лодке?! — миссионер не поверил своим ушам. — Но ведь лодка делается из дерева. Откуда же дерево, если не было еще островов, на которых оно могло вырасти?!»
Миссионеру показалось, что он одержал победу в этом споре. Он уже готов был почивать на лаврах… И каково же было его удивление, когда, вместо разочарования и испуга, он увидел на лице маори спокойную, добрую улыбку!
«Ну?! Так как же?!» — миссионер сорвался на крик.
«Смешные вы люди…» — маори продолжал улыбаться.
И Лоре вдруг подумалось, что, наверное, тот миссионер выглядел тогда так же, как и отец Готлим, когда Лора сказала ему, что Ада нет. Но ведь это так естественно! И то и другое — и то, что поняла Лора, и то, о чем думал тот маорийский вождь, когда… улыбаясь, отвечал на вопросы миссионера.
Если тебя хоть кто-нибудь любит, ты уже не можешь оказаться в Аду. А у вечности просто не может быть «начала». Так какая же разница, как объяснять появление земли и неба?.. Всегда что-то было, и всегда что-то будет. И в этом счастье, потому что в этом и заключена тайна бессмертия. Ничто не умирает, но только перерождается.
Лора лежала в постели и улыбалась. Она глядела в сумрак и чувствовала, как изнутри нее идет свет.
— Ада нет… Ада нет… Ада нет… — шептала Лора. — Господи, какое же счастье!
И вдруг черная тень легла ей на сердце. Лора почувствовала ее физически.
— Праведный Гнев… — прошипел сумрак. — Праведный Гнев…
Дверь в спальню отворилась, и на пороге появился Брэд. Лора не сразу его узнала. На миг ей почудилось, что голова Брэда стала в два раза больше обычного. И что на ней появились большие, устрашающие рога.
— А-а-а! — закричала Лора и забилась в изголовье кровати.
— Не кричи! — приказал Брэд и включил свет. — Это я.
Когда люстра зажглась, Лора поняла, что Брэд просто замотал голову кухонным полотенцем.
— У тебя голова болит? — неуверенно спросила Лора, продолжая машинально тянуть на себя одеяло.
— Да, — ответил Брэд. — То есть нет. Ударился.
Брэд сел на край кровати, закрыл лицо руками и замолчал.
— Брэд, ложись спать, — попросила Лора. — Поздно уже.
Но Брэд ничего не ответил, даже не шелохнулся. Прошло еще несколько минут. Лора продолжала сидеть в изголовье кровати, закутавшись в одеяло. Она следила за мужем и вдруг поймала себя, на чувстве, что видит перед собой совершенно чужого человека. Да, он был как будто из фильма. Как если засмотришься на какого-нибудь человека в городе — в кафе или в автобусе — и понимаешь: у него своя жизнь, свои проблемы, свои интересы. Вроде как и живой, а не твой человек, не ненастоящий. Чужой.
Так и сейчас с Брэдом. Они прожили вместе пять лет, а знакомы и вовсе с самого детства. И ведь всегда были просто знакомыми, даже не друзьями. Знакомыми . Жили рядом — через две улицы. Родителей связывали какие-то общие дела. Ну и все. Как в какой-то глупой сказке. В розовом доме — девочка, в синем — мальчик. А потом они вырастают, и мальчик говорит девочке: «Зачем тебе дергаться? Давай поженимся? Что ты одна?» Именно так Брэд в свое время и сделал Лоре предложение.
Он никогда не говорил ей — «любимая». Он говорит — «я же тебя люблю» или «я, как любящий муж». Из прилагательных в свой адрес Лора слышала только официальное — «дорогая», и еще несколько неприятных эпитетов. Но Лора не обижалась. Старалась не обижаться. Ведь всегда же можно найти оправдание для человека, войти в его положение, понять. Всегда же есть тысяча причин… А если ты любишь человека, то должен все ему прощать. Лора любила мужа. Заставляла себя его любить.
Это ведь просто. Нужно постоянно говорить себе, что ты любишь его, что он тебе дорог, что он хороший. Повторять это, и все. И появляется нужное отношение. В конце концов, можно что-то додумать, допридумать. А замечать только плохое — это неправильно. Если ты стала женой человека, нужно думать о нем хорошо. Это твой долг. Твоя обязанность. Лора превратилась в тень Брэда и смирилась с этим. Может быть, другие женщины живут по-другому. Но кто даст гарантию, что они счастливы?..
Брэд шелохнулся, Лора испугалась. По-настоящему, на самом деле. И снова это чувство — чужой человек. Совершенно чужой. Чего от него ждать?! У Лоры началась паника. Она вцепилась в одеяло с такой силой, что чуть не проткнула его ногтями.
— Зря ты меня не слушала Лора, — холодно сказал Брэд. — Зря. Ты никогда меня не слушала. Только вид делала, что слушаешь, а не слушала. Ты меня не любишь, Лора. Но это ладно. Но ты меня и не уважаешь, а это плохо, Что это за семья, если жена мужа не уважает? Врешь мне постоянно. Что-то скрываешь. Зря, Лора. Зря.