— Это вы продаёте крысоловов?
— Никого я не продаю.
А однажды приехал фермер, беженец из Чечни, русский по матери и чеченец по отцу.
— У меня на ферме четыре кошки и кот, — рассказывал он. — Так крысы по ним пешком ходят. Моя доченька крыс боится, больная она.
Муська злобно зашипела на пришельца.
— Кошка-воин! — восхитился он. — Продайте её.
— Не могу, — призналась я честно, рассказав, как Муська сорок километров бежала до дома, и грех её снова из дома выдворять.
— Конечно, вы правы, — распрощался гость.
Вышел на крыльцо и вдруг устало сел на ступеньку с каким-то клёкотом в горле. Он рассказывал — это был не рассказ. Тут пульсировала боль, отвергая немыслимое. Ведь чеченцы — очень гостеприимные люди. Это правда. И сосед был гостеприимный. Да! Зазвал в гости его семилетнюю дочку и зверски изнасиловал её.
— Ребёнок ещё, немая с тех пор... теляток любит. Пришла на ферму, а крыса прыгнула на неё... опять этот крик, как тогда, и ужас. Страх и ужас, опять, как тогда! Милая моя доча, немая доченька, — хрипло бормотал он.
— Берите кошку, — сказала я тихо.
По народному поверью, как утверждал фермер, кошку надо «продать», иначе сбежит. Взяла я рубль у горюющего отца, а Муська с презрением отвернулась от меня, не прощая предательства. Больше она домой не возвращалась.
Потом из дома ушёл кот, протестуя против появления у нас собаки Бимки. Временного, как мы считали, появления. Потому что у собаки был хозяин — пожилой прапорщик в отставке. После смерти жены он привёл в дом молодую хозяйку, а та заявила: выбирай, дорогой, — собака или я. То ли у неё была аллергия на собак, то ли ещё что-то, а только Бимку выгнали, побив для острастки.
Но обо всём этом я узнала позже. А пока ходила на дачу к прапорщику и вешала на двери записки: «Ваша собака нашлась! Приходите за ней по адресу...» За ненужной собакой никто не пришёл.
А Бимка была сама любовь и преданность. Не раз сбегала от нас на дачу к прапорщику и даже ощенилась там. Прапорщик оторопел, увидев двенадцать щенков. Купил водку и позвал друга. И так они, видно, крепко выпили, что не нашли ничего лучшего, как на глазах у собаки закопать щенят на огородах соседей. Бимка потом месяц искала их.
Собака она крупная — помесь лайки с бультерьером. И вот люди посадили огурчики, помидорчики, а Бимка мощно, как бульдозер, перекапывает грядки в поисках зарытых щенят. Возмущённые дачники пришли к хозяину собаки, прапорщику. А тот вдруг заявил, что продал собаку в Оптину пустынь, а там такая безответственная дамочка, что взяла себе Бимку и не смотрит за ней. «Я здесь при чём?» — сказал он грозно, с опаской оглядываясь на молодую жену.
Правда, позже при встрече прапорщик заплакал: «Предал я Бимку и про вас соврал. Но поймите, жена не выносит собак, а я люблю её до безумия!» Словом, есть такое известное алиби — по-цыгански жгучая, как в сериалах, любовь.
О дальнейших событиях мне рассказала знакомая, купившая участок в том дачном кооперативе. Дескать, ходит по домам женщина и собирает подписи под коллективным письмом:
— А там такая грязь про монастырь и про вас! Я, конечно, свою подпись не поставила, но неприятности, предупреждаю, будут.
Ладно, личные неприятности — дело привычное. Но клевета на монастырь возмутила настолько, что я тут же отправилась на поиски Бимки.
Бимка с обрывком верёвки на шее ожесточённо рыла землю у дороги, а дачник в шортах целился в неё из ружья, крикнув предупредительно:
— Отойдите в сторонку. Я её пристрелю.
— Бимка, — говорю, — идём домой.
И собака устало пошла за мной.
После возвращения Бимки кот переселился к соседям и тоже, похоже, поставил ультиматум: выбирайте — собака или я. Я подлизывалась к коту, носила ему вкусненькое, а он отворачивался от меня. Сидит спиной, а хвост гневно подрагивает, выражая всю глубину возмущения: как можно променять благородного кота на такую дрянь, как собака? Крысоловы — звери с характером.
* * *
Бимка больше не щенилась. Старая была собака. В последний год она уже с трудом спускалась с крыльца на травку, а обратно её заносили на руках. Именно в эту пору ко мне стали возвращаться крысоловы, тем более что беглый кот Мурок облагодетельствовал многих бродячих кошек, и множилось племя кошачьих бомжей. Летом эти бомжи блаженствовали — паломники добрые, угостят обязательно. У некоторых даже были постоянные спонсоры. Рыжий кот Васька, бомж со стажем, ежедневно сытно обедал у моего соседа Ивана Сергеевича. Хорошо летом! А зимой многие, как Иван