— Что, Рысик, — говорю, — упустил свой шанс стать москвичом?
Точнее, это мы упустили тот переходный период, когда ласковые котятки вдруг превратились в хищный кошачий спецназ. Посторонних они теперь к себе не подпускали, даже нас порою дичились. Мне удалось лишь один-единственный раз погладить Рысика, когда он заболел и ослаб. Больше подобное не повторялось.
И всё-таки мы с Рысиком дружим. Ночами он забирается в мою спальню через форточку, но в отличие от Оси не лезет на постель. Лежит поодаль на ковре, смотрит на меня. И нам интересно друг на друга смотреть.
* * *
В сентябре Мурка принесла на веранду ещё пятерых котят. Мама родная, куда столько? Впрочем, пока котята жили на веранде, они нам с сыном не мешали. Бегают, играют — весёлый народец. Покормим их, и никаких забот.
На Покров выпал снег, и подморозило крепко. Котята простудились — из носа течёт, глазки гноятся. У одного котёнка больной глаз не открывался, а глазные капли почему-то не помогали. Одноглазый, но очень храбрый котёнок получил славное имя «Кутузов», сокращённое вскоре до обиходного «Кузя».
Как раз в ту пору я с трудом выживала после инфаркта и пребывала в том сонном оцепенении, когда не хочется что-либо делать и думать. Ничего не хочется. Это было то преддверие к смерти, когда первыми умирают желания.
Мир казался серым и скучным. Пытаюсь читать святых отцов, точнее, очередной «цитатник» с выдранными из текста изречениями. Цитаты назойливо однотипны: гордость — это плохо, а смирение — хорошо. Потом следующее: смирение — хорошо, а гордость — плохо. Выпотрошили святых отцов, умертвив тайну.
А рядом течёт таинственная жизнь. Одноглазый Кузя стоит на двух лапках и с удивлением рассматривает гроздь рябины. Жизнь для него — сплошные открытия. Вчера ещё он не умел ходить, а сегодня с лёгкостью взлетает на перила веранды, а оттуда ликующе прыгает ко мне. Больной-пребольной, но сколько радости в нём! И вдруг эта радость передаётся мне, а в памяти оживает то время, когда просыпаешься от непонятного счастья. И жизнь так захватывающе интересна, что уже торопишься жить. Мы ещё поживём, мой радостный
Кузя! Мы доживём до весны, когда всё белым-бело от цветущих яблонь, а в храме поют «Христос воскресе из мёртвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав!»
И был мне дарован «живот», то есть жизнь. Вместе со мною выздоровел Кузя, когда мы пустили котят в тёплый дом. Огорчений с ними было немало, но сначала расскажу о радостном Кузе. В апреле он пропал. Неужели Кузю разорвали собаки? А в мае слышу разговор двух прихожанок у храма:
Представляешь, Ириш, — говорит одна женщина другой, — мы, когда переезжаем из города на дачу, это просто ужас. Кругом мышиный помёт, вместо книг — бумажный мусор, и шторы изгрызены в лохмотья. А вчера приехали, и никаких мышей. Шторы целы, и книги тоже. А на диване спит, представляешь, котик. Просто милость Божия!
— Да, тебе повезло, — соглашается собеседница.
— Какой масти кот? — встреваю я в разговор.
— Серый с белой манишкой, а на лбу, как звёздочка, отметина.
Всё понятно — это наш Кузя. Коты иногда уходят из дома в поисках охотничьих угодий. Это их главная страсть — охота. Рысик уходит охотиться недели на две. А Кузя ушёл уже навсегда. Это беда, если в доме мыши. Как не помочь?
* * *
Через семь месяцев чёрная кошка-красавица Пантера принесла четырёх котят. Пантерка — дочь Мурки, но в отличие от неё — нерадивая мать. Пантере нравится жить на дереве. Распластается на ветке с ленивой грацией, а внизу завывают от страсти коты. В общем, из четырёх котят гулящей мамаши выжил лишь один. Зато какой! Он понимал слово «нельзя», а увидев впервые лоток-туалет, тут же грамотно присел на песок. Задрал хвостик, сделал своё дело и посмотрел вопросительно: дескать, правильно я поступил? Молодец, умница, просто отличник!
Отличника забрала у нас монахиня в тайном постриге, живущая в миру. Котёнок изрядно натерпелся в дороге и, войдя в дом, устремился к лотку с песком.
— Какой умный! — восхитилась монахиня.
Кот к тому же был ловчий и мышей извёл. Первое время, чтобы не сбежал, его не выпускали из дома. Потом он стал свободно гулять по двору. Нагуляется и стремглав мчится в дом, чтобы справить нужду на лотке. В общем, однажды стало понятно, почему дети недолюбливают иных отличников, угадывая в них людей схемы и закоснелых стереотипов. Впрочем, что осуждать котов, если и мы таковы? Закоснеем в чём-то — не переубедить!