Не сработало. Я рявкнул от злости и вернулся в гостиную. Встал прямо у двери. Сделай я пол шага назад – оказался бы в прихожей. Я посмотрел на куклу, отвернулся и услышал шаги. Я видел, что моя рука была прямо возле женщины. Я знал, что должен был схватить ее. Все указывало на успех, но что-то словно не давало мне сделать этого.
Теперь я знал условие – кукла работает, только если я в гостиной. Я попробовал снова и снова. Прыгал, бегал, ставил ловушки. Но никак не мог остановить эту женщину. Мне казалось, что я занимаюсь этим уже несколько дней, но за окном было все также молочно и светло и ничего не менялось. Я стал одержим. Я сходил с ума. Выл, бился о стены, планировал, говорил сам с собой.
– Мне пора на работу, – в очередной раз услышал я, но не сдвинулся с места.
Я подошёл к кукле, взял ее лёгкое тельце в вытянутые руки и вышел с ней на балкон.
– Тебе действительно пора, – сказал я, улыбнувшись, и швырнул куклу в окно.
Я смотрел, как несколько секунд ее крутило в воздухе, пока туман не скрыл от меня ее участь. Я постоял немного с приятным ощущением безмыслия, закрыл окно и пошел обратно. Наверно я даже не удивился, когда увидел в гостиной, в углу, на старом уродливом столе, маленькое тряпичное тельце.
***
Кажется, что время забыло про нас двоих. А может оно никогда и не знало об этом здании.
Я уже перестал чувствовать свое тело. Теперь моя суть – ходить из гостиной на балкон и выбрасывать куклу в туман. А затем возвращаюсь в комнату, снова брать это шершавое существо в руки и вновь выбрасывать. Я экспериментировал. Теперь я знаю, что разорванная кукла возвращается невредимой. Ещё узнал, что она не может вернуться, пока я смотрю на ее опустевшее место на столе.
– Ты схватила не того. Моя работа – смотреть.
И я смотрел, закрывая по очереди то левый, то правый глаз, чтобы не моргнуть. Это происходило тогда, когда я больше не мог находиться с куклой в одной квартире. Это были ложные минуты спокойствия. Кукла ждала своего возвращения, и я каждый раз проигрывал эту жалкую битву.
Я пришел в спальню, забрался на кровать, втиснулся между стеной и Благом. Я долго лежал, всматриваясь в его бездушные глаза. Я надеялся увидеть хоть малейшее шевеление его ресниц. И видел. Видел и знал, что будь здесь десяток людей, никто кроме меня этого бы не заметил. Нельзя заметить того, чего нет.
– Может это я лежу здесь, а не ты? Или может я валяюсь где-нибудь там внизу, в тумане после того, как меня выбросила из окна огромная тряпичная кукла? А может меня прибил тот камень с картой, и я умер? Или только что родился.
Я шатался по квартире. Иногда я специально смотрел на куклу только для того, чтобы услышать слова той женщины и ее шаги. Хоть что-то живое. Ну или почти живое. Я зашел в ванную и внезапно влез головой в петлю. Удавка висела на гвозде, вбитом над дверным косяком. Я вернулся к Благу.
– В ванне есть веревка. Можно повесить на ней куклу, только это бесполезно, – я смотрел на неподвижную фигуру Блага. – Ну конечно!
Я снял веревку с гвоздя и прошел на кухню. Возле стола из потолка в пол шла толстая криво крашеная труба. Я привязал к ней один конец веревки, а в петлю залез сам, затянув ее на груди. Я обвязал ладони кухонными тряпками и дернул веревку, проверяя, надежно ли держится. Вышел на балкон и посмотрел вниз. Жуткая высота. Но она не страшнее того, что сидит на столе в гостиной.
Я схватился за веревку и вылез наружу. Спускаться нужно было быстро, потому что сил в моих руках было совсем мало. Получилось не очень элегантно, но я спустился на один этаж и залез на чужой балкон. Заглянул в кухню. О, как она была знакома. Я почувствовал подступающую тошноту. Это не потому, что я вернулся в квартиру, из которой только что сбежал. Это потому, что петля, сжимавшая мою грудь, не давала нормально дышать. Я обернулся. Веревка не висела за балконом. Откуда же ей там взяться, если вот она, лежит на полу, привязанная к трубе на кухне. Само собой. Иначе и быть не может.
Я вылез из петли и пошел в спальню. Там перелез через Благо и улегся поудобнее.
– Зачем ты пошел в тот туман? Ты же трус. Все дело в тумане, да. Эта кукла возвращается из него каждый раз. Женщина, наверно, тоже была в нем. А я единственный, кто не был.
Благо молчал. Я подтянул колени к груди, уперся ступнями в его ребра и рывком выпрямил ноги. Благо с грохотом свалился на пол. Я развалился на освободившейся кровати. Так гораздо удобнее.
– Все дело в том тумане. Я уверен.
Я лежал на спине, смотрел в темный потолок и ковырял кожу возле ногтя на большом пальце правой руки. Мне нужна помощь. Кто-то должен сказать мне прав я или нет.
Я встал, перешагнул через лежащего на полу Благо и заглянул в гостиную. Кукла нагло улыбалась мне. Я схватил Благо за ноги и постарался сдвинуть его хоть немного. Слишком тяжелый. Я сходил за веревкой, затянул петлю на лодыжках Блага и медленно и кряхтя потащил его по полу. Это заняло много времени. Взмокший, со сбившимся дыханием, я, наконец, приволок Благо на балкон, посадил его на пол и сел рядом.