На рефлексе засунул руку в карман спортивных дедовых трико. Я этого не хотел, но нащупал какую-то волосато-лохматую хрень. Надеясь на то, что это не паук, вынул из кармана и, повертев в руке комок какого-то серого пуха, засунул обратно в карман. Может, следующему владельцу пригодится.
Тёзка мой вёл себя так, словно накануне мы обсудили план действий, и я тоже в курсе, как и что тут делается.
Проходя мимо, он сунул мне в руки обрезанную канистру из-под моторного масла, которая сейчас служила ящиком для шиферных гвоздей и молотка. Остановился передо мной, стоя спиной ко мне, долго смотрел на крышу бани и, повернувшись, забрал у меня канистру.
- Чё ты в неё вцепился, как в родную? Надо сначала старый шифер снять, потом новый приколачивать, - ворчал он, унося инструмент на уличный обеденный стол. Вернулся ко мне и, кивнув на баню, коротко скомандовал. – Залезай. Ты шифер снимаешь, я – принимаю.
Сразу залезть на крышу у меня не получилось, потому что, выяснилось, что для начала нужно было установить что-то типа рельсов для того, чтобы сначала спустить старый шифер, а затем поднять новый.
В общем, Александр Олегович начал с конца для того, чтобы прийти к началу. Что ж, тоже подход.
Всё утро мы возились с крышей. Люба и её мама иногда выходили на улицу, смотрели на нас с крыльца, о чём-то общаясь под кружечку чая или кофе. И, наверное, я смотрел на Любу как тот кот из Шрека, раз она в один из моментов спустилась с крыльца, подошла к бане и поднялась по старой хлипкой лестнице на крышу, чтобы дать мне отпить кофе из своей кружки.
- Вот теперь можно считать, что я проснулся.
- Может, ещё чего хочешь? – Люба игриво дёрнула рыжими бровями.
- Может, вынесешь мне чего-нибудь поесть?
- Не могу. Меня мама загонит, - с улыбкой шепнула Люба, чмокнув меня в нос. – Голодный?
- Конечно! Я в пять утра только сосиску в тесте во рту подержать успел. А уже обед, судя по солнцу.
- Так мама же выносила вам сосиски в тесте. Где они, кстати? – Люба обернулась на стол.
- Сосиски в тесте? В тесте! – я шептал громко, как истеричка на грани срыва, и показывал на Любиного отца, который забивал последние гвозди в крышу бани. – Он ещё и чай горячий постоянно пьёт. Когда только наливать его успевает?!
- Сейчас мы накроем стол. У нас с мамой почти всё готово.
- А что там? – я готов был подавиться слюной просто от информации о том, что где-то рядом есть еда.
- Мы с мамой налепили немного пельменей.
- Домашние пельмени? Настоящие?
- Ага. Тебе сколько штук сварить?
- Все! Мне – все!
- Штук с двадцати начнём, ладно. Потом, если что, добавки получишь. Просто там ещё лечо, горлодёр, салат из огурцов…
- Если сейчас начнёт капать с крыши, то знай, что это дождь из моих слюней.
- А ещё мы хлеб сами испекли…
- Это уже контрольный, Любонька.
- Я знаю. Сейчас на стол накроем. Минут пять продержишься? – поинтересовалась Люба.
- Хорош ворковать, голубки. Не для ваших уруру крышу строим. Ну-ка, зятёк, проверь-ка крышу. Крепко, нет, прибили?
- Как проверить? – спросил я у уже спускающегося с крыши вслед за Любой Александра Олеговича.
- Ну как-как? Походи, потрогай, попрыгай, если совсем без башки.
Я просто постоял и поводил по крыше под моими ногами в резиновых галошах взглядом. Визуально она была безукоризненна.
- Нормально всё. Крепко, - я не стал ждать одобрения и сразу слез с крыши. Тестя уже рядом видно не было.
Сняв галоши у нижней ступеньки крыльца, как сделал это тесть, я зашёл в дом и чуть не упал в голодный обморок от аппетитных запах, что сразу ударили мне в нос.
- Мужики, мойте руки и идите на улицу. Мы с Любой сейчас всё принесем.
- Может, что-то попробовать надо? – спросил я, с надеждой глядя на Любовь. – Вдруг недосолили чего…
Сочувствующе и понимающе улыбнувшись, Люба наспех отломила кусок свежего домашнего хлеба, сдобрила его ложкой сметаны, а сверху не пожалела варенья, которое варила вчера.
- Вот, попробуй. Досолила, нет? – она вложила мне в уже широко открытый рот эту пищу богов.
- Ммм! – только и мог я мычать, разжёвывая хрустящую, но нежную корочку хлеба со сливочным вкусом домашней сметаны и сладостью варенья. – Идеально! Вкуснее ничего не ел.
Почти украдкой поцеловал Любу в губы и помыл руки вслед за тестем, который тоже голодными глазами смотрел на кастрюлю с кипящими пельменями, но ничего просить не стал.
- Пошли, Сань, подождём на улице, - позвал он меня.
- Так, может, прихватим с собой что-нибудь? Всё равно же к столу идём, - предложил я.