Папа, уставший с дороги и после долгого трудового дня, отказался от алкоголя. Вместо него Любин отец предложил ему чай, сигареты и долгие тихие разговоры на скамейке за забором.
Мы с Любой смогли уснуть только тогда, когда вновь уложили мам спать. К слову, до постели мы их вели минут сорок, прерываясь на их спонтанное желание потанцевать, спеть, покушать, пописать…
А сегодня, проснувшись утром, обнаружили, что наших отцов, ночующих на веранде, нигде рядом не оказалось. Позже, когда они вернулись ближе к обеду, выяснилось, что они ездили на рыбалку.
К этому времени проснулись и мамы, которые напрочь не помнили вчерашний вечер и тем более ночь.
И если Любина мама, проснувшись, просто захватила кухню, где пила чай, готовила и ни с кем не разговаривала из-за головной боли, то моя мама, едва открыв глаза, устроила театр одного актёра. Вздыхала, пыхтела, стонала, даже немного поплакала. Такое ощущение, что у неё не похмелье, а перелом нескольких костей.
- Папа это видел? – спросила она страдальчески, придерживая на лбу мокрое холодное полотенце.
- Что именно? Как вы пели, как гуся гоняли или как голышом в реке плавать собирались?
- Голышом? В реке? Я?! – и снова это театральное удивление.
- И ты, мам, тоже.
- Какой кошмар! – с болезненным стоном выдохнула мама и сдвинула мокрое полотенце со лба на глаза. – Отец это всё тоже видел?
- Был в эпицентре. Когда юбку на тебя обратно натягивал.
- Какой позор! Какой позор! – кажется, мама начала плакать.
- Хватит, - вздохнул я устало. Убрал телефон в карман старых потёртых и растянутых трико, с которыми, похоже, уже породнился. Удобные, блин. Чуть навис над мамой и сдвинул с её глаз полотенце, чтобы она смогла увидеть моё лицо и понять, что никакого позора не было. – Подумаешь, повеселилась. Все повесились. Ты, мне кажется, вообще первый раз в жизни повеселилась. Не помню, чтобы хоть когда-то видел тебя такой беззаботной и не заморачивающейся о внешнем виде и о том, что скажут люди.
- Ненавижу терять контроль над ситуацией.
- Ты его и не теряла. Твоё веселье было под контролем. Ничего противозаконного ты не сделала. Просто расслабилась. Раз в пятьдесят пять лет, думаю, можно себе позволить? Но с алкоголем, всё же, в следующий раз будь поаккуратнее.
- Ох, Санечка, - выдохнула мама и, кажется, начала отпускать ситуацию. Но не совсем. – Как теперь отцу в глаза смотреть?
- Как обычно. Только умой всё то, что под глазами, а то сейчас даже мне немного страшно, - я тепло улыбнулся маме. Она нарочито раздраженно закатила глаза.
- Бессовестный, - буркнула она с намёком на улыбку. – Мог бы сказать, что я даже в таком ужасном состоянии прекрасна.
- Конечно ты прекрасна, мам. А сейчас отдохни ещё немного, и через пару часов будешь огурчиком.
- Не говори мне про еду, - мама поморщилась и вновь спрятала глаза под мокрым полотенцем.
Я, укрыв её ноги одеялом, оставил её в тишине спать. Проходя мимо, заглянул на кухню, где Любина мама сидела за столом, подперев кулаком одной руки голову, а в другой держала кружку с чаем. Не знаю, какую по счёту.
- Как вы? Лучше? – поинтересовался я. Подошёл к столу и стащил из большой стопки ажурный блин.
- Ой, не спрашивай, - шумно выдохнула потенциальная тёща. – Мать-то как? Живая там?
- Ну, примерно, как вы?
- Мы хоть ни с кем не подрались вчера?
- Только с Лёнькой. Но он выиграл.
- Кто это? – она нахмурилась, старательно вспоминая, ху из Лёнька.
- Гусь. Соседский, - уточнил я.
- Господи! – выдохнула тёщенька. Закрыла глаза и спрятала лицо в ладони. Несколько секунд молчала, а затем сокрушенно простонала. – Ещё и проиграли.
- Фигня, - отмахнулся я, взяв следующий блин. – Я тоже ему постоянно проигрываю.
- Сядь ты и поешь нормально. Чай налей, - вроде и нервно, но с толикой заботы.
- Не. Я потом. С Любой. Пойду поищу её, кстати.
- С мужиками она. Во дворе.
- С какими ещё мужиками? – я возмущенно нахмурил брови и подобно ястребу посмотрел в окно, ища глазами Любу.
- Не беси! – выпалила тёщенька тихо. – С отцом она. И с твоим. С рыбалки вернулись.
- Долго они, - хмыкнул я.
- Ой, иди уже, - фыркала тёща. – Гудишь и гудишь над ухом! Любка не могла себе мужика с менее басовитым голос найти?
- Спасибо, - ухмыльнулся я самодовольно.
- Иди уже! Голова и без тебя сейчас лопнет.
- Только из любви к вам и вашим танцам.
- Каким ещё танцам? – она спросила, а я начал показывать помесь контемпа и нижнего брейка. – Уйди нафиг! – рыкнула на меня тёщенька, на что я, смеясь, вышел из дома.
За уличным столом, нашёл Любу и своего отца. Они сидели друг напротив друга и серьёзно о чем-то беседовали.