– Эдик – не мой кумир, – возразила она. – И бывший муж тоже.
– Значит, вы вышли замуж по расчету?
– Скорее, по заблуждению.
– А зачем вам любовник, который не отвечает вашим требованиям?
Лариса опять задумалась. По ее лицу пробегала дрожь, на лбу обозначились морщины. Недовольство жизнью не красит женщину.
– Честно говоря… сама не пойму, что меня связывает с Эдиком! – призналась она. – Наверное, страх одиночества. Я боюсь остаться у разбитого корыта.
– Благодаря Эдику ваше «корыто» в порядке?
– Какое там…
– В чем же тогда дело?
– Не знаю!.. Не знаю… Он меня не удовлетворяет ни морально, ни физически.
– Но все же вы его не гоните?
– Я не могу! Похоже, у меня комплекс разведенной женщины, которая пытается что-то доказать себе… и другим. Эдик – не самый плохой вариант. Понимаете?
– Вы сказали, что он вас не удовлетворяет, – безжалостно напомнил Вернер.
– А вдруг я больше никого не найду?
Учитель сухо рассмеялся. Веселья в его смехе было меньше, чем в скрипе старого паркета.
– Когда Эдик бросит вас, ваш комплекс укрепится, а одиночество станет невыносимым. Вы боитесь утратить то, что вам, по сути, не нужно.
– Так поступают все…
– Журавль в небе, а синица в руке? Хотите рассказать мне эту старую лживую байку?
Лариса изо всех сил старалась не заплакать. Показывать свою слабость перед Вернером было неловко. Столько медитаций и визуализаций – коту под хвост! Все, что он пытался привить ей, ушло водой сквозь пальцы.
– Если синица – верх ваших мечтаний, вам здесь делать нечего, – отрезал гуру. – Идите и держите Эдика мертвой хваткой, иначе он улетит от вас. Синица выпорхнет в окно, как только вы забудете закрыть форточку. Ваш страх приведет вас к тому, чего вы боитесь!
Лариса чувствовала его правоту, но ей все равно хотелось спорить, доказывать, что нельзя разбрасываться такими мужчинами, как Эдик, когда горизонт пуст. Она не молода, у нее за плечами – распавшийся брак…
– Мне почти тридцать, – выдавила она. – Сколько у меня еще времени, чтобы устроить свою судьбу? Года два, три?
– Все время – ваше. Оно принадлежит вам. Время никогда не закончится для вас, пока вы в игре.
– Что же мне делать?
– Добиваться желаемого! Где ваш настоящий мужчина? Как он выглядит? Чем занимается? Какую одежду носит? Какой коньяк предпочитает? На какой машине ездит? Ну?! Будите свое воображение! Встряхнитесь! Перестаньте ныть и действуйте. Методика вам известна. Приемы я показал. Чего вы ждете?
За ширмой, где они разговаривали, стоял сизоватый сумрак. В медной чаше курился сандал. Вытянутые фигурки египтян хороводом теней кружили в пространстве.
– Я буду говорить банальные вещи, – продолжал Вернер. – Вам придется самой позаботиться о себе. Никто не сделает это за вас! Нарисуйте своего принца, чтобы он прискакал к вам на белом коне. Вернее, на дорогом автомобиле. Лошади вышли из моды, а принцы сменили амплуа. Их главное достоинство теперь не чистота крови и не благородство! Впрочем, вы не хуже меня разбираетесь в нынешних реалиях. Вы – дитя большого города, плоть от его плоти, частичка его ментальности. Вам и карты в руки…
Лариса молчала, потрясенная его словами. В такие моменты Вернер походил на существо из другого мира. А его кот Ра вызывал суеверную жуть. У него были глаза не животного, а какого-то чудища в кошачьей шкуре. Один шутник сравнил Ра с булгаковским Бегемотом, что вызывало у кота возмущенное шипение. Как будто он понимал человеческую речь.
– Ну-с, что вы решили? – донесся до нее вопрос Вернера. – Будете своим собственным провидением? Или собираетесь ждать чужой милости? А ведь ожидание может затянуться.
Ларису снедали сомнения. Она не высказывала их вслух, как и прочие члены группы. Все послушно выполняли указания Вернера, но никто не мог похвастаться удачным опытом. Порой у них мелькала крамольная мысль, не стали ли они жертвами обмана. Эту мысль каждый тщательно скрывал от остальных.
Однажды вечером Ренат Михеев подвозил ее домой на своей машине. И она спросила, что тот думает о Вернере.
«Скользкий тип, – ответил молодой человек. – Мутный до ужаса. У меня от него мурашки по коже бегают! А у вас?»
«Давай на «ты», – предложила Лариса. – Так проще».