День шел как по маслу. Из своего уголка я неотрывно наблюдал за ними. Я услышал, как открывается дверь черного хода. Тереза ушла. Когда она вернется, я сообщу ей, что усатый старикашка вовсе не наш жилец. Недоразумение произошло по вине «Битлз». Честно говоря, я не был уверен, что смогу поговорить с ней; она выглядела далекой, светонепроницаемой. Оттолкнув меня, она сама стала ирреальной. Поскольку она меня больше не любила, я не был уверен, существую ли я. Я прекрасно понимал, что достаточно не видеть любимое существо, чтобы превратить его в миф; дурные привычки, прежде невыносимые, становятся ничего не значащими пустяками. Я считал ее совершенством, поскольку она уходила от меня. Тереза часами сидела взаперти (если так продолжать, до самоубийства рукой подать), я допустил незаконное вторжение в свой духовный мир. Невероятно, мы сидели в гостиной, а Конрад со своим ангельским личиком излучал опьяняющую эйфорию, ему достаточно было наклонить голову, и все умирали со смеху. В какой то момент мне захотелось отделаться от Мартинеса. Мне была известна опасность, присущая всякому затянувшемуся вторжению на чужую территорию. Ему стало казаться, что он у себя дома. Он мог возразить мне, что я сам предложил ему чувствовать себя как дома, но это было лишь проявлением вежливости, а проявления вежливости для того и существуют, чтобы подразумевать прямо противоположное. По правде сказать, я хотел выставить его только потому, что он размякал на глазах. Он сам и его перевозбужденная обезьяна. Я чувствовал, что еще минута, и произойдет привыкание. Мои намеки звучали достаточно незавуалированно, но — никакой реакции. А Конрад в довершение всего вынес Конрадетту. Я тоже расхохотался. Эдакий серафим, вызывающий запретные желания. Благодушие на фоне каталепсии[12]. Полный маразм! Заторможенные, загнанные внутрь чувства. Эглантина приготовила щи, и наша трапеза потекла в ритме Тайной вечери. Я увидел, что служанка все таки исчезла на минуту, понесла поднос Терезе. Но поднос вернулся, потому что Терезы не было.
Позвонил Эдуар, чтобы узнать, как идут мои дела, ну разве не друг? Он удивился, расслышав в трубке взрывы смеха, которые к тому же удивляли и меня самого. Я объяснил ему про Конрада и про операцию «Конрад» — короче, мои намерения. Похоже было, что он находит мой план блестящим, но, будучи человеком разумным, захотел все увидеть своими глазами. Я предложил ему зайти. Он как раз собирался это сделать. Увы, действуя подобным образом, я допустил оплошность. Едва он вошел, ЛеннонМаккартни кинулся на него, чтобы напугать. Эдуар тут же вырубился; ничего страшного, просто из за неожиданной обезьяньей атаки он лишился чувств. Мартинес, делая вид, что ужасно разозлился, хотя все это было наигранно, схватил обезьяну, собираясь ее отшлепать. Конрад воззвал к милосердию, поскольку после нескольких легких пощечин Эдуар пришел в себя. Мартинес все же наказал свою мартышку, уведя ее домой и хорошенько отшлепав. Он вернулся бегом к одру моего друга: