Однажды от нечего делать, прохлаждаясь на задворках галереи в ожидании посетителей, я взяла ручку и черкнула несколько строк на открытке. «Бойд, может ты давно сменил адрес, пишу на авось. Я живу в Лос-Анджелесе и работаю в галерее на Родео-драйв. У меня все хорошо. Счастливо. Лена». Поставив название улицы в Оранж Каунти и номер дома, я опустила открытку в ящик. Спустя неделю я снова сидела на задворках галереи, когда передо мной выросла длинная фигура с торчащими вверх стриженными волосами и темными очками на носу. «Хай! Это я! — сказал Бойд. — Я получил твою открытку!» Размахивая руками, то приседая, то вскакивая, я носилась по галерее, объясняя всем, что мне срочно нужен перерыв на полчаса. «Вы не представляете, — глотая воздух, причитала я на ходу, — как много связано у меня с этим человеком!» Как только мы вышли за двери галереи, Бойд затараторил: «Элейна, прости меня, я был ужасен, я сходил с ума и изводил всех, прости мне все, что я тебе сделал плохого, я теперь совершенно чист от этой дряни!» Мы сели в ближайшем ресторанчике, и он продолжал свой монолог: «Я посещаю группу анонимных алкоголиков и наркоманов. Это как второе рождение, я не пью и не курю, все это грязь, все это дрянь, которой я пичкал себя. Теперь я каждый день хожу к ним на встречи и даже справляю вместе Новый год. Я ведь чуть было не умер… — У него выступили на глазах слезы. — Скажи мне, ты простила меня?»
В тот вечер мы пошли в гости к моей коллеге из Южной Африки. Она тоже ходила в группу анонимных алкоголиков, и у них с Бойдом оказалось много общих тем, пока они пили апельсиновый сок. «Элейна, — обратился он ко мне с усмешкой, — помнишь, ты мне раньше говорила, что в Москве никогда не бывает забастовок и проституток на улицах? А теперь все бастуют, и проституток больше, чем в Америке!» После гостей Бойд подвез меня до дома и отправился к себе в Апельсиновое графство. «У меня завтра встреча в группе анонимов, я не могу ее пропустить», — сказал он и поцеловал меня в щеку. Мы стали видеться, но чаще переговариваться по телефону. Его новые наставники призывали всех, кто выскочил из бездны, блюсти строгий режим, особенно если это касалось прошлых воспоминаний. «Элейна, ты знаешь, что я теперь каждый вечер делаю перед тем, как лечь спать? Нет, ты только послушай — я каждый вечер стою на коленях и молюсь Богу. Я, Бойд Блэк — молюсь, стоя на коленях!»
Небо наконец вняло моим мольбам и подарило светлый конец нашей долгой истории. О том, что она не могла иметь продолжения, было ясно и мне, и ему. Не знаю, от кого это исходило в первую очередь, но Бойд навсегда остался для меня тем человеком, который был способен пробудить во мне самые крайние из существующих мыслей и чувств — самые быстрые и окончательные. И мы отпустили друг друга. «Отпусти того, кого любишь, окутай розовым светом и отпусти, вроде воздушного шара в небо…»