Лена плакала.
И тут Наташа стукнула ладонью по столу и сообщила:
— У меня тоже признание… Яковлев умер!
Девчонки на секунду зависли, шмыгая носами.
Потом рыдали все вместе.
Глава 18
В воскресенье утром Дима никуда не уехал. Нормальная ситуация — выходной. Но он все равно растолкал Лену в восемь и заставил ее выбраться на улицу. С учетом того, что засыпала Лена только под утро, такой ход показался ей очень жестоким.
— Я хочу спать! — ныла она.
— В машине поспишь!
Ага, как же! Поспишь в машине! Еще когда ехали по городу, можно было вздремнуть, каждую секунду просыпаясь от ужаса, что завтра тебе официально ставят диагноз. А потом выехали на проселочную дорогу, и начался слалом.
— Весело? — кричал Дима. — Сейчас будет еще веселее!
Только врожденная галантность и хорошее воспитание не позволяли Лене сейчас хорошенько прикрикнуть.
Они приехали куда-то. Там было много людей в странной одежде. Там были военные машины и еще какая-то техника. Там все улыбались Диме, а заодно и ей.
— Что мы тут делаем? — уныло спросила Лена. Ей, конечно, очень нравились военные машины, но все-таки…
— Сейчас будет момент истина!
Лучше бы сейчас случился момент дивана. Или хотя бы раскладушки…
Когда люди о чем-то тайно говорили с Димой, странно поглядывая в ее сторону, она молчали. Когда их явно от чего-то отговаривали, она молчала. Звучали настораживающие фразы: «Не сезон», «Сумасшедший», «Я ответственность на себя не возьму», «Мы не прыгаем уже месяц», «Сам будешь виноват»… Когда их, весело выругавшись, куда-то увели, она все еще молчала. Потом, когда им стали надевать какие-то странные штуки, она слегка удивилась. Потом они увидели самолет.
— Ну, вот! — Дима весело хлопнул варежкой по фюзеляжу. — Вот она! Цель нашего приезда!
— Это что?
— Это? — Дима испуганно всмотрелся. — Кажется, самолет!
— Я понимаю! Что я делаю рядом с самолетом?
— Действительно! Что ты делаешь рядом? Срочно внутрь!
Лена улыбнулась: секундочку! Я, конечно, очень благодарна, но… Я даже готова простить то, что ты разбудил меня ни свет ни заря… Но если мы быстро уедем, не успев нанюхаться этих самолетных запахов, я прощу и забуду…
Наташа проснулась от звонка Анжелики.
И сразу поняла, что происходит.
— Ты уверена?
— Да! — радостно пискнула сестрина. — Это точно оно!
— Вызвала «скорую»?
— Нет! Тебе первой хвастаюсь!
— Я скоро приеду, но ты не жди меня, слышишь? Вызывай «скорую»! Где Э.?
— Звонит кому-то! Принимает поздравления!
— Рано еще! Пусть делом занимается!
Несмотря на воскресенье, господин Г. вошел в ситуацию и довольно быстро собрался, сделав только одну маленькую паузу — кофейную. Без кофе он не мог начать день.
— Сейчас! — она слизывал масло с бутерброда. — Одну минуту! Одна минута ничего не решит! А потом мы быстро поедем и постоим под окнами!
Наташа, конечно, нервничала.
Когда они приехали к роддому, там уже разбили лагерь какие-то музыканты. Они стучали барабанными палочками по замерзшим скамейкам и пели песни. Гитарист Э. ходил очень взволнованный.
— Я просился с ней! — заорал он, увидев Наташу. — Но меня не пустили!
— И правильно! — весело заметил Г. — Не мужское это дело! Ты свою работу сделал!
Наташа не слушала их, топталась под окнами, пытаясь вычислить, откуда можно ждать помощи. Потом начала переговоры с санитаркой.
Та сломалась на шоколадке и пошла узнать, что слышно. Вернулась довольно скоро.
— Все у них хорошо, чувствует себя нормально, улыбается. Акушерка говорит, что рожает очень легко, всем бы так. Через полчасика, думает, родит!
Через полчасика!
Г. уехал в офис, просил звонить. Музыканты тоже потихоньку разбрелись. Осталась Наташа и гитарист Э.
— Ты меня все еще не любишь? — спросил он.
— Мне все равно.
— А мне нет. Слушай, раз сегодня такой день… Давай мириться?
— Я с тобой не ссорилась!
— Ну, тогда давай просто так… Без ссор! Я хочу, чтобы ты знала: я очень люблю твою сестру, и вообще…
— Прекрасно.
Гитарист Э. замолчал, улыбаясь, пинал камешек.
— Я не знаю, за что ты меня так ненавидишь, но если можешь — прости меня!
А как можно простить тот танец на свадьбе у Яковлева? И как можно ему простить то, что у него где-то есть другие малолетние дети… Наташа подумала об этом и скрипнула зубами, но смолчала.
— Я молодой был, не очень умный… Я и сейчас не очень умный… Но сейчас я научился ценить людей… Я тебя ценю, уважаю… Ты сильная и мудрая… Хотелось бы дальше как-то дружить с тобой, если это возможно… Я исправлюсь…