— Сгинь! — властным выкриком, явно борясь с собой не меньше чем с испуганной, она решила обозначить мое место в этой ситуации. На что я лениво встал за стеной обвалившейся арки, выслушивая в след едва слышные восторженные и протяжные оканья. — Успокойся,… не бойся, он ничего нам не сделает.
Сверху, за едва слышной торжественной речью, донесся громкий хор голосов. Было ли это началом чего-то или все просто готовились? Правил здешних битв я не знал. А пока из-за угла все еще доносились всхлипывания и звуки возни с причитаниями, я все еще тешился фантазиями о том, как это остановить. Хорошее землетрясение и обвал поперек враждующих сторон был бы кстати, но даже если где-то там пролегала едва уцелевшая подземка, времени на подготовку ее обрушения уже не хватало. Выйдя посреди битвы, я мог бы сделать лужу… раскаленной земли и отпугнуть несколько людей. Или нервы могли бы сдать и не выдержать всей заварившейся каши.
— Почему ты не наверху? — неожиданный вопрос супруги, оказавшейся с другой стороны проема, стал сам собой разумеющимся. Был ли ответ на него таким же непростым, как и причины по которым Олаф не мог оставить свою семью далеко в безопасном месте? — Они умрут, а ты сидишь здесь, ничего не делая. Почему? — потому что так умрет меньше, или я чего-то не знал и ответ на вопрос «как разнять толпу?» торчал из моей спины или затылка, но ничего не делать было по-настоящему тяжело.
— Я защитить, вас. Это глупо, война. Вы выбрали, смерть. Уходить в безопасность, жить там никого не война, защищать свою жизнь. Вы сами воевать, за веру? Глупо. Это всегда личное, никому не интересно. Другие могут смеяться, близкие понимать. Никто не объяснять какая ваша сторона правильная, — из меня вырвался поток оправданий. Может быть, я не боялся. Только выйти, как в прошлый раз, из бункера, не мог.
Глава 11
Бойня
Что происходит, когда мы отказываемся от определенных поступков, а потом думаем: «взглянуть одним глазком и на этом все»? Сидеть вечно в бункере, все равно бы не вышло. Сегодня воины продержаться, а что будет в следующий раз? Я уже перевел дух, пока мы путешествовали. Требовалось выкинуть из головы свои внутренние и внешние проблемы и вернуться к суровой реальности. Обидно, когда твой относительно холодный разум принимает решения, за которыми ты не следуешь до конца. Не знаю, какая воля или характер выдержат радикальную трансформацию своего тела, и по-прежнему будут следовать своим принципам, не лишившись рассудка. Мне было все равно, но полностью сломанным и безвольным становиться не хотелось.
У прохода наверх, которым являлось два уцелевших центральных лестничных пролета и восстановленная верхушка шахты бывшей крыши, почти никого не было. Трое незнакомых охранников, сгруппировавшись, вышли вместе со мной, поочередно пятясь и переглядываясь. Не обращая на них внимания, я оглядел стены укрепленного форта, на которых расположилось все наше «несметное» войско, насчитывающее не более пары, а может, только сотню человек.
Все, что я мог знать о ведении сражения в подобной ситуации, заключалось в том, чтобы сидеть и не высовываться. Из стрелкового оружия, на которое здесь рассчитывали местные, в лучшем случае были лишь самодельные камнеметы и арбалеты кустарного производства из ржавых и переплавленных винтовок непонятного происхождения. Которые лишь по отдельным сохранившимся участкам выдавали историю своего первоначального происхождения.
На улице под небольшими навесами у стен уже лежали трое раненых. Большая часть женского населения занималась ими, активно помогая остальным получать боеприпасы. В общем, делать мне тут было нечего, внизу оставались дети, несколько женщин и непонятно откуда взявшаяся на военном объекте группа немощных. Чтобы оценить обстановку и прикинуть перевес сил, нужно выйти за ворота или хотя бы подняться на стены, но на меня уже смотрел не один десяток глаз, и некоторые из них принимали меры, выставляя вновь приобретенные копья на изготовку.
— Иден!… Нам не помешала бы твоя помощь! — где-то позади раздался голос Олафа, когда я отвернулся от настороженных воинов и собирался вернуться в мирный погреб. Ну конечно, выкрики солдат не могли остаться без внимания командиров. Еще один голос отдал приказы выстроившимся возле меня людям. Не отрывая от меня глаз, они начали занимать свои позиции. — Нужно уничтожить осадные орудия, я пошлю с тобой Гарва, он покажет безопасный путь, — звучало как приказ, но спорить было некогда, и не с кем, командир уже отправился восвояси, стоило только обернуться на подоспевшего за ним помощника.