Шквал стрел вывел меня из ступора, подпитывая с каждым уколом все, что начинало кипеть внутри. Развернувшись в направлении ближайшего камнемета, я медленно побрел к нему, едва не проваливаясь в образовавшееся болото и смакуя все эти взгляды в свою сторону. Преследовавшие уже настигли меня, но боялись подойти ближе и даже не могли дотянуться копьями, прикрывая лицо или отворачиваясь от палящего жара, словно неумелые кочегары.
Одну из машин начали разворачивать в мою сторону. Шаг, второй и еще один. Этим моментом я наслаждался, глядя на тщетные попытки сделать со мной хоть что-нибудь. Один из спешившихся кавалеристов разбежавшись, решил рассечь меня мечом, но уже после замаха споткнулся и покатился кубарем по пройденной мною тропе, вскрикивая от полученных ожогов. Отчаявшиеся бросали в меня снегом, создавая клубы пара.
Постройка вместе с тележкой даже не успела загореться, шипя и шкваркая, сырое дерево плавилось на глазах как пластмасса и только после вспыхивало. За ней должна настать очередь второй, но под крики и возгласы поторапливания на меня свалился булыжник, разбив остатки первого орудия. От начала и до этого момента, пожалуй, впервые, меня так плющило и колбасило. Безрассудство и неосторожность всегда приводили к чему-то плачевному, но на этот раз я не терял сознание. Как бы мне хотелось, чтобы в один момент все выключилось, и к следующему пробуждению только ноющая боль в суставах напоминала о прошедшем. Это позволило бы избежать какофонии чувств, которую мне теперь пришлось перенести.
Как бы быстро я ни восстанавливался, ужасная боль заставила время остановиться и страдать каждое мгновение бесконечно долго. Камень потрескался и рассыпался, а я даже не заметил на себе царапины. Это был не больше чем удар, впечатавший меня в землю. Его хватило, чтобы я погас. Крики или ликование отвлекали от агонии. Этих людей уже не заботило взятие форта, они победили меня в изнуряющей погоне, но не торопились проверять результат. И только один из них, одернувшись, поторопился отойти, когда встретился со мной взглядом, пока боль держала меня своей хваткой в земле.
Вздыхая и охая, я с трудом передвигался, борясь со своими впечатлениями. Выбравшись из вмятины под новые звуки толпы, не похожие на аплодисменты, уже второе орудие поворачивалось в мою сторону, пока предыдущее активно готовили к выстрелу. Встав на четвереньки, мне все еще было трудно выйти из ступора и собраться с мыслями. Враг не ждал, когда это произойдет и вдогонку я получил несколько уколов копьем, заставив мои крылья резко расправиться, а мне оставалось наблюдать как несколько половинок тел, хлюпая, падают на землю.
Настал конец моим попыткам взять себя в руки, конец ненависти и начало погружения внутрь собственной жалости и отвращения к тому, чем я был, и всему, что меня окружало. Чья здесь вина или это просто война без правил? Как и всегда, победителей не судят, и даже в мирском существовании все сводится к этому. Зачем мне нужны ответы на вопросы, из-за которых я ввязался во все это?
Неважно, что произошло в этом мире или со мной. Я просто цеплялся за прошлое, чтобы найти путь назад к жизни полной самообмана, в том, что все в ней будет хорошо, что все впереди. Хотел вернуться к простым проблемам с неправильным выбором фирмы или компании людей, с которыми не нужно работать, чтобы найти понимание или поддержку. Не той девушкой, на которую стоило бы тратить время, не в том мире, в котором стоило бы жить. Все это должно идти к черту!
Легко сказать, но только моменты благополучия избавляют людей от всего этого по-настоящему. Кто-то еще пытается погрузиться в бытовые проблемы, отвлекаясь на заботу о близких. А тем, кому уже нечего терять, не имея рядом никого, есть только один путь потери всякого самообладания и здравомыслия. Когда даже обыденные разговоры и подбадривание людей, не желающих быть безучастными, превращаются в издевательство.
Красивые истории о том, как вера спасает людей, меркнут на фоне того, на какое жалкое существование обрекают себя массы. И теперь эти люди гибнут за право верить в своих богов, которых они никогда не видели и не увидят. Безумная борьба не за мирное существование, а за наркотик вожделения их благословенной благодарности.
Для меня это был момент, когда все перестало иметь значение. События начали мелькать вспышками осознания происходящего вокруг. В один миг я стоял возле ближайшего солдата и его соратников, в другой за мной оставались только пепелища от повозок, окруженные трупами. Следующий, я стоял у разрушенных ворот. В последний раз я почувствовал ужас, вырвавший меня из лап настоящего безумства, держа в руках чью-то оторванную моргающую голову, посреди криков ошарашенных людей в стенах форта. Единственная мысль теперь правила мной, я должен был бежать без оглядки подальше от этого места, чтобы не натворить большего.