— Обвал? Тут и так везде все упало. Когда здесь ничего не останется и все чумные двери будут разрушены и запечатаны, мы двинемся дальше. Я родилась и выросла в одном из подобных мест. Это мой дом, пусть и временный так чего тут бояться? Тебя?… Ты хотел меня съесть? — да я совсем этого не учел, вопрос строительства отпадает, если в земле есть замечательные сухие пещеры.
— Мне не нужна еда, — это конечно не вся правда, но в целом это было так. — Но зачем открывать то, что закрыто?
— Чтобы выпустить злой дух, он не может жить на воздухе, так говорят священники. А потом мы запечатываем остатки, чтобы кто-то случайно туда не забрел, — опасное рабочее место и липовый подвиг. Надо полагать, работа престижная.
— Это не злой дух, это… — откуда мне было знать, что это действительно не злой дух. — Это просто… большое… орудие, инструмент. Люди создавать его,… проще убирать мусор и все что будет там, — предположение неплохое, но, — Кто тебе дал оберег? Кто его сделал? Я думаю, они знать правду и не говорят. Так легче править другими.
— Ты говоришь как отступник. Они тоже не верят в это, только также поклоняются своему первому из них как божеству, — да, ее не переубедить. И поведение отступников по ее словам тоже не внушало доверия. Верхушки у тех и других определенно могли знать правду, но каждый мог интерпретировать ее по-своему, превращая конкурентов власти в настоящих врагов и разделяя людей между собой. — Ничего удивительного, что после того, как твои люди полетели выше облаков, боги на них разгневались. Вы их не видели, потому что они невидимы без духовного зрения.
Удивительно, не правда ли? Любая несуразица и недоказуемая чушь может стать аргументом в пользу всевышних сил и собственной правоты. А самое главное, что ей даже не надо промывать мозги, она просто в это верит. О чем тут можно говорить, если я сам в поисках душевного равновесия искал среди этих дебрей самообмана островок надежности. И когда прорва научных фактов перестает умещаться в голове, куда проще назвать все это магией. Спроси о том, могла ли она видеть своего всевышнего, и окажется, что ее подвиги недостойны настоящего просветления, а еще она грешна и путь к высшему счастью долог и тернист.
Определенно, как способ завести свой собственный волчок интереса к жизни, это работает. Но не тогда, когда весь механизм раздавлен и сломлен, а каждый, ждет, что ты загоришься как бенгальский огонь. Мне же оставалось только завидовать ее безоблачному и сказочному миру, в котором все просто, ясно и понятно как в детстве. Большой и пушистый бог придет и всех спасет. Ладно, давай подождем, время засечем. Только вот незадача, я же не верю, не пью, травку не курю, а без этого никаких приходов через духовное зрение. Вот тут все и сходится. Космонавты оказывается тоже, не злоупотребляют, все атлеты как на подбор, или вообще атеисты.
— Да-а, не тех мы летать отправили,… сколько ты тут прятаться? Твой друг тебя ищет? — на это упоминание Алия лишь покосилась на меня и вздохнула. Странно, что среди таких разбойников затесалась столь самостоятельная и своенравная особа. И все же она не сводила глаз с моего скульптурного вида, стараясь то и дело отводить их, а потом снова с прищуром впиваться в какую-то деталь. — Хочешь что-то спросить?
— Я?… нет,… а ты? М-м, — что-то явно не давало ей покоя. — Это все неправильно. Даже рассказы о Семипалом и гуще чудовищ говорят о том, какой порядок был установлен, чтобы люди знали свое место. А ты просто ходишь и делаешь все, что тебе вздумается? Зачем ты вообще здесь? — видимо у девушки случился разрыв шаблонов, причем дважды. Буквально вчера она сама могла сказать, что все это выдумки, а теперь, увидев меня один раз, вновь обрела веру практически и спорит сама с собой.
— Раньше, я хотел знать, что случилось со мной, потом, что случилось с миром. А сейчас я ничего не хочу.… Интересное название, оставленный. Оно мне подходит. Меня забыли, бросили, оставили, теперь я могу делать все, что мне вздумается, или не делать ничего. Потому что я никому не нужен! И мне все равно, какие у вас правила, пророчества, сказки. Верьте, во что хотите! — вот такой я. Самовлюблённый идиот, пугающий малого ребенка.
— Эй! Алия! Мы знаем, что ты наверху, хватит прятаться! — снизу со стороны спуска к платформе послышался чей-то крик. — У нас есть к тебе предложение, — то ли моя компания ей была поперек горла, то ли ей надоело сидеть в неудобном положении. Недолго думая Алия подошла к проходу.
— Лихой? Что ты тут забыл? — знакомое имя, но мне так и не удалось с ним познакомиться. Алия не торопилась на встречу, оставаясь возле разбитой лестничной арки.