— Убейте ее быстрей! Эта тварь прожгла мне руку! — нахал подал свой голос с земли.
— Не думайте, что вам сойдет с рук чья-то смерть, — я не испытывал сомнений и мне не было неприятно от мысли, что сейчас я лишу жизни несколько человек. В один момент люди передо мной превратились в жалких созданий, чья жизнь была противна для них самих.
На моей памяти таких тварей, как Лихой и вся его банда, было много. Одна из них являлась моя родная тетка по отцовской линии, с огромной семьей из восьми человек. Ее безумное поклонение церковным обрядам выглядело одержимостью даже для православных, чем она хвасталась, упрекая всех в зависти. И ее последняя капля надуманной неприязни к моей семье, после сорока лет травли вызывали во мне неподкупные желания прикончить говно на месте, на протяжении долгого времени.
Это бессовестное существо донимало меня последнее время, звонками под разными предлогами, пока я искал работу и занимался делами на дому, оставляя неизгладимую ненависть после каждого разговора. Единственный, кто был ее совестью, это мать, которая могла остановить поток грязи в чью-то сторону, окрикнув ее как шавку. Но бабушки давно не было, и эта змея лила на всех только ей видимую реальность без остановки. В какой-то момент даже ее дети отвернулись от нее, но быстро создав свои семьи, они нашли отдушину, оставив страдать только молодых.
Ее собственная сестра не дожила до пятидесяти и спилась, не выдержав ее издевательств, найдя от отчаяния собутыльника. А мой отец просто лишился разума, и только моя мать продолжала с ней общаться, из-за чего мы не разругались. Богатство этого стервозного локомотива решало все проблемы моих родителей, но стоило убраться подальше от нее, как проблемы перестали появляться. Да, это чудовище могло легко наедине, обронив пару слов, плюнуть человеку в мозг и, строя из себя вездесущую мать Терезу, с неподдельной радостью наблюдать за тем, как человек чахнет на глазах, показывая на обществе заботу о нем.
Я не знаю, почему эти бандиты вызвали у меня такую ассоциацию, но ничего более мерзкого и назойливого я представить себе не мог. Куда бы я ни шел, меня всегда преследовали ее глупые домыслы и не давали сосредоточиться на повседневной жизни и работе. Первая пятерка легла в считанные секунды, после того как я применил свой коронный разворот крыльями, прорубая их плети, мечи и копья вместе с сухожильями и костями. Оставшиеся попытались бежать, но стоило мне прыгнуть на них, выставив копья на своей спине вперед, как все в момент оказались готовы к прожарке в качестве шашлыка.
Алия была в неприглядном виде, и после недолгого взгляда растерянных глаз отвернулась от меня, не зная чего ожидать. Я поторопился разрезать путы и накинуть на нее первое, что было под ногой. Неподалеку лежал опухший от избиений Пекур, и по мерцающему блеску в узких щелках на месте глаз было понятно, что он еще жив. Рядом ворочился еще кто-то, мне не знакомый. Оставив их разбираться со всем самостоятельно, я пошел к выходу и понял, что одному все-таки удалось сбежать.
Мне стоило остаться вместо того, чтобы сломя голову гоняться за Лихим. Но в этот раз опасаться уже было нечего. Эти люди не были отступниками, но и невинными овечками их нельзя было назвать. Беглец оказался неподалеку, мне даже не пришлось искать его след, он был достаточно хорошо оглушен, чтобы потерять ориентацию и просто лежал на снегу, приходя в себя.
— Говори! Зачем Лихой вас нанял? И что вам от меня надо? — после моего появления бедолага растерянно озирался по сторонам, стараясь сфокусироваться и прикрыть глаза от восходящего солнца.
— Я, ничего не знаю. Мне нужно было только сделать ловушки. А затем он сказал, что на раскопки напали. Это все, что я знаю… пожалуйста, я… простой наемный рабочий. Он ушел, чтобы позвать подмогу. Я, ничего не знаю,… ничего больше.
— Сомневаюсь, чтобы простой наемный рабочий молча бы смотрел на издевательства над пленными. Ты еще скажи, что понятия не имел, что это за люди. Вы напали на искателей! — понимая, что от этого человека действительно не будет никакого толку, я все-таки решил оставить его в покое. — Не вздумай снова попасть мне на глаза! — надеюсь, мне не придется об этом снова жалеть.
Не успев сделать и шага, я заметил направляющуюся в нашу сторону Алию. Была ли она все это время здесь или только вышла из пещеры, ее искореженное горечью выражение лица и оголённый меч четко показывал намерения, с которыми она быстро сделала свое дело. Это была слишком жалкая жертва для мести, и возможно для нее это было первое убийство, но я даже не смог ничего сказать. Она вставила ему меч в спину, словно копала картошку на огороде, и затем уселась рядом с ним, не отводя взгляда от поникшего и теперь похожего на надгробье тела.