— Если вы не сдадитесь, тоже ждет Олафа! — голос доносился из-за холмов. Где гарантии, что тоже не произойдет, если я сдамся? Но, честно говоря, мне было не до этого. Вся спина ныла и зудела от боли. Большая часть болтов отскочила, а около семи прочно вошли между торчащих реберных наростов, ягодиц и ног.
Когда маленькие дети или даже дети в возрасте перегибали палку, пользуясь своим превосходством, в лучшем случае находился тот, кто отвешивал подзатыльник такой бестолочи. Одни начинали думать головой, а другие становились только злее. И я множество раз убеждался, что, сколько бы доводов для разумного решения ни было, вырастая, такая гнида ни перед чем не останавливалась, лишь бы продолжить и дальше делать то, чего лишили ее в детстве.
Обидно, что такие беспринципные ублюдки достигали в жизни многого. Или добивались положения государственного халявщика, показывая свой гнойный пример остальным. И в этом мире ничего не поменялось. Я старался держаться, чтобы мой чайничек снова не закипел, и переключился на помощь раненным. Как бы им этого ни хотелось, но единственное, чем я сейчас мог помочь, это выломать или выдрать болты, прижигая раны. В то время как мне по-настоящему хотелось рвать и метать.
— Ва-аа! — в конце концов, я не выдержал и нашел выход эмоциям в своем крике. Пока присутствующие, даже несмотря на раны, старались быть подальше от меня. И теперь, находясь в небольшом коридоре, между обрывом в зале и мной, они были в ужасе.
Глядя на бездыханное тело, в голове возникал всего один план. Я, зачем-то, очень сильно понадобился этому инквизитору. Значит, надо идти к нему. Тупее плана не придумаешь. Мозга мне хватило только на то, чтобы узнать, где находится этот самый пуп земли, не сильно обжигая одного из прибывших.
Поджидающие за холмами стрелки реагировали медленно, пока я мчался прямиком к нескольким выстроившимся обозам, удачно сложенным в виде домика. Неподалеку сформировалась огромная крытая конюшня, большая часть людей где-то скрывалась. Но стоило мне добраться до центра расположения, как отовсюду начали доноситься крики командиров и звуки горна.
Как одержимого одной целью, меня не заботили последствия и огромное количество серьезно вооруженных людей. Я не терял сознание, мне было плевать, мой разум поглощала простая идея «глаз за глаз», даже если придется ослепнуть всему миру. Поскольку этот мир продолжал порождать и терпеть циничных и жадных ублюдков в огромном количестве.
Следующая остановка обещала море боли, казалось, стрелы летели отовсюду, и если от большинства удавалось убежать, то одна случайно пущенная цепляла и мешала быстро двигаться. Из царского укрепления постепенно выбегало больше народу, облаченного в железо. Десятерых я насчитал на подходе, но им не удавалось до меня достать. Будь я человеком… а я им не был, поэтому легко перепрыгнул выстроившийся строй и опустился прямо на развернутые постройки, получив еще несколько ссадин и царапин от расколотого дерева.
Пламя тут же разгорелось, стоило капнуть одной капле моей ярко светящейся оранжевой крови, а ее вытекло гораздо больше. Рубить доски оказалось сложнее, чем разбивать камни, и крылья, и руки периодически застревали. Спасал лишь продолжающий набирать обороты пожар. А дальше на окруженной горящими стенами поляне стояла огромная карета, обитая железом. Здесь также не обошлось без металлической охраны, которая не успокаивалась ни на секунду, стреляя из арбалетов и размахивая длинными алебардами.
В занавешенное окно высунулось женское лицо, а затем раздался визг. Кто бы знал, чем занимался этот инквизитор в самый ответственный момент. Единственный способ пробраться туда был через крышу, даже если она сделана из металла. Я быстро истекал лавой и не смог бы продержаться долго, а мне еще предстояло как-то пробраться обратно. Долго ждать не пришлось, идиоты, то и дело ускоряли процесс плавки, делая во мне новые дыры. Когда огненная жидкость начала просачиваться вниз, из кабины, вереща, выбежала женщина, одетая в дорогое на вид укороченное, но обшитое длинными лоскутами платье. В этот момент крыша обвалилась.
Внутри никого не осталось, обстановка на фоне обтянутых тканями, дорого украшенных стен выглядела богато. Огонь быстро охватил всю карету изнутри. Меня оставили ненадолго в покое в попытках понять, как я мог упустить столь важную особу из виду. Пока, среди криков солдат с командирами и потрескивания ревущего пламени, я не услышал приглушенный разговор.