— Я все еще не понимаю, чем эта вещь действительно полезна еретикам. То, что ты говоришь, может быть просто оправданием существования этого символа, — в этом она была права. Без действительного знания, что находится в комплексе, и одних косвенных подсказках о том, где он расположен, это всего лишь предположение о возможной его ценности. Но гибель сына Олафа не должна оказаться быть пустой случайностью.
— Для вас она может быть бесполезна. Но у отступников должно быть что-то, позволяющее найти место, куда ведет этот предмет, — иначе все мои догадки о подставе будут глупой болтовней, выглядящей сговором. — И ваша работа, выяснить, насколько это бесполезно.
Еще через несколько фраз ее препирательств стало понятно, что мы ходим кругами по излюбленным местам «верующих», не получая ничего кроме пустой болтовни. И пока кто-то кроме нее не начнет действовать, дело не сдвинется с мертвой точки. Неудивительно, что такая женщина смогла найти признание среди верующих, где главным инструментом была манипуляция другими. Все просто благоволило ее продвижению, будет удивительно, если не окажется, что всем этим заправляет еще одна подобная особа.
Глава 23
Гордость и предубеждение
Ну, вот я и загнал себя в тупик. Как говорят шахматисты, «патовая ситуация». Лориан требовались веские доказательства, за которыми нужно топать за тридевять земель, и неизвестно, что из этого выйдет. Естественно, идти никто никуда не мог ввиду опасности сурийского нападения. Даже если бы мне удалось уговорить ее святейшество самостоятельно отправиться на расследование, неизвестно, к кому бы она обратилась по дороге, наматывая еще больший клубок проблем.
— Итак, Лориан, ты уже упоминала, что этот амулет невозможно испортить. Точнее, это заражение чумой было первый раз за последнюю сотню лет. А что до этого, кому-то удавалось его сломать? — комната, в которой каждый вел себя осмотрительно и настороженно по отношению ко мне, отозвалась тихим удивлением и взоры устремились к недовольному ответчику. По крайней мере, теперь появилась возможность прояснить некоторые нюансы быта здешних жителей.
— Это богохульство! Испокон веков, когда немногим удалось скрыться под землей от гнева Божьего, чума и проклятия злых духов не позволяли найти там новое пристанище. Тогда единственным спасением была верховная жрица, передавшая нам дары Господа нашего, — теперь из этой официальной версии становилось понятно, почему этот факт вызывал в ней недовольство. Значит, любой подобный случай мог быть вычеркнут из истории, чтобы не нашлось желающих осквернить дары Всевышнего и подорвать веру в него, а заодно свергнуть власть имущих.
— Причем тут сразу Бог? Разве не может быть так, что теперь ваша верховная жрица сменилась, стала другой, и какой-то камень передали с нарушением тайных правил? — либо им придется признать собственную неправоту, либо уничтожить союзников. Оба исхода оказались бы выгодны отступникам, которые могли знать, как нейтрализовать работу камня или просто выставили это так, заставив закрасться сомнению.
— Верховная Жрица существует по воле Всевышнего и правит советом по наставлению Божьему многие столетия. Она священна! — да, подорвать веру в живое и вечное воплощение посланника Бога задача не из легких. От ее пафосности даже мне начинало казаться, что я сунулся куда-то не туда. Только вот и собственную загадочность перед такими сказками отрицать было нельзя.
— Что же тогда все это время делали оставленные? — при этом упоминании лица присутствующих уже по отношению ко мне начали проявлять преклонную смиренность. Мифы мифами, но даже они сочинялись на основе фактов. С другой стороны, мне следовало также пророчески разговаривать с каждым свысока, внушая свое величие, но долго бы меня на такие игры не хватило.
— Наша Верховная Жрица одна из них, остальные ушли, когда их долг был выполнен и установлен поддерживаемый советом порядок, — беспрекословное потакание ее собственным капризам без почитания высших звеньев, это она называла порядком? Со Жрицей тоже не все так ясно, существовала ли она на самом деле или это просто символ, о котором упоминал совет, позволяя себе творить свои темные дела.
— Извините, не знал. Думал, вы тут просто так друг друга убиваете без порядку. Ну, раз все с этим согласны, тогда я пойду, не буду больше вам мешать убивать всех подряд при помощи сурийцев и отступников. Желаю удачи, извините, что так вышло, — признаться, эта компания мне знатно поднадоела. Никто из них не решал свою судьбу сам, хотя вполне могли тыкать в это других. Все их стремления были придавлены толстой плитой веры или страха этой веры во что-то ослепительно светлое, не позволяющее в упор видеть того, что находилось у них под носом.