— Ну, и кто ты такой? — человек перед глазами, казалось, отвернулся в поисках чего-то, почесывая затылок напротив стойки.
— Я… не знаю, думаю я здесь последний. То есть меня зовут Леонид, после землетрясения лаборатория обрушилась, связь с внешним миром оборвалась, и я остался один. Еда была на исходе, я воспользовался одной из крио-капсул, после нескольких попыток выбраться и связаться с кем-нибудь. А недавно меня разбудила система, обнаружив посторонний сигнал. Ты меня слыш…шь? — изображение моргнуло, а звук начал пропадать.
— Даже вижу, только я впервые говорю с кем-то в своей голове и хотел бы, чтобы это не повторялось, — проблемой галлюцинаций считается их правдоподобие. Но кто так думал, больные, нечистые на руку врачи или люди, пользующиеся чужими слабостями и доверием?
— Я не совсем понял. Ты имеешь в виду имплантат? Разве он не ручной? — да и еще газету приносит и в лоток гадит. — М, слушай, я уверен, что это не большая проблема, просто передай службе безопасности, частота для связи 900 мегагерц, или воспользуйся приложением, и я оставлю тебя в покое, — хорошо бы…
— Боюсь, это невозможно. Тысяча лет как на поверхности земли остались только одни развалины, — сложно разобрать его выражение лица. Он слегка скривился, или может быть улыбнулся, потом его лицо вытянулось и куда-то уставилось. От легкого и раздражающего мерцания я открыл глаза и ждал, когда он мне ответит. Технологии, мать их. Могла ли эта ерунда на моем затылке оказаться чем-то рабочим?
— Да не,… мне казалось… это не сбой? — будто говоря с самим собой, раздались звуки копошение. — Хочешь сказать, из-за землетрясения?… Слушай, мне не до шуток, у меня чрезвычайная ситуация. Если ты никому ничего не сообщишь, моя смерть будет на твоей совести! — его сомнения переросли в угрозы.
— Сообщать некому. Единственные выжившие недавно гвозди в доски забивать научились. Я и сам недавно проснулся, — говорить ему про свои обстоятельства мне не хотелось, учитывая его реакцию. — Но если ты мне скажешь, где тебя искать, я посмотрю что можно сделать, — вот уж еще одна головная боль.
— Это секретная информация, в крайнем случае, место своего положения я могу раскрыть только спасательной службе, — его тон все еще был деловым, но что-то начало раздражающе стучать. — Но, стоп. А как же…? Возможно,… а где находишься ты?
— Даже не знаю. Тут дыра размером чуть меньше горизонта в тысячи километров. Вот я где-то на западе, на самом краю от нее. Но если тебе это поможет, недавно я нашел координаты с широтой и долготой 64, 60 градусов. Как ты понимаешь, городов тоже нет, так что нужную тебе улицу я не назову.… Ах да, тут под землей останки метро, и я иду до станции Колос. Как называется ближайшая станция, я не знаю, но до Колоса еще пятнадцать осталось.
— Дыра⁈ — то ли до него долго доходило, то ли он собирался выкрикнуть что-то другое. Но его удивление заставило меня поморщиться. — Ты из научного комплекса?
— Нет, я никто, просто случайный человек попал в сложную ситуацию, проснулся, а тут такое, — можно было бы подыграть ему, но все эти вещи без специальных кодов и позывных не обходятся. — Странно, иметь связь, но не иметь возможности оглянуться вокруг. Если у тебя нет других предложений, как тебе помочь, я пойду.
— Все сложно.… Мне реально не до шуток! — очень зря, шутки помогают в стрессовой ситуации. Наверно. — Имей в виду, я запомнил номер твоего имплантата и если мне удастся связаться еще с кем-то, я передам его в правоохранительные органы. Тебя найдут! — как на такое реагировать? Его понты с секретами были важнее собственной жизни! Замешательство сменялось раздражением, хотя нахождение в моем теле еще не расплавленного рабочего устройства, тревожило.
— Отлично! Удачи! — с этим я направился обратно к месту своей засады. Постепенно теряя из виду замерзший водопад и прерывистые звуки своего собеседника. Честно говоря, ненавижу таких кретинов. Его жизнь находится на волоске, а он думает о секретности. Много раз на моей работе люди прикрывали фразой о секретности свою некомпетентность, и тот факт, что без доступа к государственной тайне на такую должность не допускали, их не волновал.
Действительно ли я бросил кого-то в беде? Нет, не думаю. Человек сам отказался от помощи. Любой другой на его месте начал бы паниковать и выдал любую информацию, чтобы спасти себя. А этот явно что-то задумал, и участвовать в этом мне не хотелось. Зато оторваться и позлорадствовать над ситуацией своего сослуживца, имеющего тепленькое местечко до апокалипсиса, мне хотелось на полную катушку.
Свои проблемы меня достаточно промариновали, а теперь еще устройство на голове оказалось не для красоты, и имело доступ к зрению и слуху. Что еще можно было сделать со мной с его помощью? Сколько людей эти гады загубили, чтобы поставить на мне свой эксперимент, неизвестно. Поэтому теперь проблемы таких вот, со всех сторон «идеальных», приносили мне настоящее удовольствие.