Вспоминая эффект, от которого моя кожа побелела и покрылась интересными узорами, подобно космическим стенам канализации, я не стал увлекаться зловещим образом и старался акцентировать внимание на приятных для глаза деталях. Поймав себя на невольно всплывающих женских образах сексуальных ангелочков и попробовав собрать более мужественный образ, мне показалось, что толку от этого будет мало, а превращаться в извращенца, совсем уж не хотелось.
Сосредоточив внимание на продолжающей свой рост корневой системе, я почувствовал распускающиеся ветви не только в отсутствующих конечностях, но и на спине. Закололо в глазах, горло и голову сдавило тисками. Продолжать стало тяжело. Глупые фантазии пропали сами собой. Мне хотелось поскорее избавиться от темного окружения и очутиться где-то далеко.
— Ну что, лежебока! Готов принять неизбежность? — лишь проснувшись от знакомого неприятного голоса, я смог понять, что произошло. — Чего молчим, язык прикусил? — сильное головокружение и тяжесть не позволяли и мысли проскочить, не то что слово произнести. — Док! Что там с регенерацией? Есть какие-то данные?
В глазах двоилось и плыло. Окутавшая вязкая жижа, похожая на глину, прочно держала, не позволяя осмотреть результат медитации. Единственная свободная рука выглядела совершенно по-иному и на фоне белого освещенного марева сливалась в одно большое пятно. Сдаваясь от невозможности полностью овладеть собой, я постепенно ощупывал мокрую поверхность. Глухие чувства обрели тонкости и детали, будто избавились от толстых рукавиц.
— Я… я не понимаю. Дополнительный контрольный узел не отвечает, хотя сигналы от некоторых частей все еще присутствуют. Остался всего один старый протокол связи…. Вопреки нашему решению, вам все еще что-то от него нужно⁈ — ответа я не услышал. Сильный удар по земле и уверенные приближающиеся шаги били по перепонкам и не позволили ничего разобрать. Возможно, они отключили связь, но я все еще был в сознании.
— Профессор, думаю, это по вашей части. Он слишком изменился, — сильная хватка холодного металла вырвала меня из мягкой земли. Неужели прошел месяц? Уже апрель, а снег все еще лежит? — Ладно, доставлю в целости и сохранности, — не имея общей картины разговора, а только отрывки реплик генерала, доносившихся из железного чурбана, оставалось догадываться, о чем шла речь, и продолжать без особых стараний прикидываться ветошью.
Знойный ветер заставлял покрываться мурашками. Я мерз, как обычный голый человек, болтаясь на плече шлепающей машины. Обе руки были на месте, ноги ударялись о твердый корпус при каждом шаге. Что-то неимоверно огромное множеством складок облепляло и болталось от порывов воздуха, заставляя болванчика поправлять свою поклажу. Теперь тело восстановилось! Достигнув точки назначения, мы начали подниматься с характерным жужжанием.
Оценив ситуацию и маячащую возможность вновь стать консервой, потеряв приобретенное, я осторожно осмотрел спину трудяги. Шея у этой модели отсутствовала, и вся конструкция походила на колобка. Заметно более легкий вариант, чем прошлый копьеносец. Один из подоспевшего механического отряда? Но это не то, о чем следовало сейчас думать. Наверху могла поджидать целая орда, и тогда мне конец.
Собрав волю в кулак и разглядев одну из ладоней, походившую на массивную клешню, а не на изящную кисть с небольшими когтями, я вонзил ее в левое соединение противника. Моментально оказавшись в свободном падении, запутываясь в плотном одеяле, мне едва удалось развернуться, прежде чем треснуться о поверхность и скатиться по склону. Порция боли и шока прошли достаточно быстро, чтобы успеть убраться с дороги посыпавшегося мусора.
Высота была небольшой, а поделка моих преследователей оказалась халтурой и разбилась при падении, разлетевшись на мелкие части. Они надеялись, что я ничего не смогу с ним сделать? Усмехаться было некогда, нужно найти укрытие и желательно развести костер. А еще лучше зарыться так глубоко, чтобы никакой сигнал не доходил.
— Придурок! Ты че удумал⁈ — оцифрованная троица не стала терпеть своей беспомощности. — Я тебя, тварь, из-под земли достану! — каждый выкладывался как мог, а заглушенный их выкриками профессор что-то ворчал, оставаясь не у дел.
Облюбовав и укутавшись в неимоверно длинные крылья, которые даже в свернутом виде на две головы возвышались над моим ростом, я молча побрел подальше от этого места. Изменения были разительными. Панцирная ребристая грудь покрылась крупными гладкими пластинками, из-под которых проступало едва различимое красноватое свечение, перебиваемое ярким солнцем. Будто лишенные кожи руки и прочие участки обвивали бледные жилы с крупными впадинами между ними. А последние фаланги пальцев полностью заменили толстые пирамидальные когти.