Левее намеченного направления красовался лишь один внушительный ориентир на горизонте. Огрызки разрушенного мега-строения напомнили о городе призраков, находившемся в основании похожего изваяния. Соваться туда не опаснее остановки в ближайших развалинах, позади которых возле водоема стояла пыль столбом от происходящих там разборок. А после разбросанных мной кровавых ошметков, эта пыль решительно направлялась в мою сторону.
Яркий день только начался, и план зарыться в нору я отложил напоследок. Легкий ветерок навел на мысль, что если не летать, то хотя бы планировать или медленно падать я должен научиться. Но среди деревьев делать это крайне неосмотрительно. Одно озеро позади и еще множество прогалов оставляли надежду найти полянку для тренировок.
Спустившись, я не скоро добрался до первого пастбища каких-то черных безрогих оленей, пробегая мимо нападающих хищников. Удивительно, почему их никто не сожрал? Или они ядовитые? Ни одна из догадок не могла быть пропущенной, учитывая, что тут обитает в больших количествах. Желтая трава и метровые кустарники с синими шипастыми бутонами наводили некоторой жути… Ну да и ладно, не девица, не расклеюсь.
Выбрав растение повыше и осмотревшись с его высоты еще раз, я решил выждать трагический момент. Погони не предвиделось, и пыль никто не разбрасывал, ветер все еще радовал своей ленью, но тучки потихоньку собирались на горизонте. Снега я здесь так и не увидел, но погодка была ненамного теплее.
Развязав и расправив парус, мне едва удалось удержаться на ветке. Пусть потоки воздуха едва шевелили листья, это не мешало простыням на спине превратить меня в гигантскую бабочку. Атмосфера стала твердой, как земля, и малейшее ее движение уводило за собой. Играясь с ней, как с водой в маленьком ручейке, я резал и хватал невидимую руку, нащупывая достаточное давление, чтобы держать себя на плаву.
Первый прыжок, как поездка с горки задом наперед, не увенчался успехом, заставив пересчитать скрытые под кроной сучья. В следующий раз я медленно скатился в шипастый куст, насторожив стадо, не думающее покидать насест. Несколько заходов позволили мне чувствовать себя уверенней при приземлении. С десятого раза я уподобился белке-летяге, прыгая по веткам, несмотря на свой вес.
Продолжив таким образом свое путешествие, постепенно изучая азы воздушной гребли, передвигаться стало проще, безопаснее и быстрее. До полудня я стоял в окрестностях одной из свай здания на полмиллиона жителей, точнее его воронки. Знакомая картина. Спешившись и приняв человеческий вид на случай встречи с искателями, я отправился на поиски входа в убежище.
Внешне планировка имела знакомые дизайнерские решения, не сильно отличаясь от своего аналога. За стеной обрушенных верхних этажей кольцевой застройки вся местность была усеяна гнездами с суетящимися в них птицами не больше двух метров. Я был не замечен среди шума тупоклювых горлопанов, продолжая осторожно двигаться, прячась за обломками. Благо искать спуск вниз долго не пришлось.
Посередине лежали обломки массивного шпиля, под которыми проглядывала черная дыра. Там, в торговых переходах, был не только прах от неработающего хлама. Чье-то дружное шуршание разносилось по пустым коридорам. Чтобы разглядеть неизвестных, я решил отвлечь их внимание, сбросив в глубокую круглую шахту центрального холла валявшиеся огрызки. На грохот и лязг выбежал десяток кротов мутантов. Без боя эти рукастые не пропустят.
Стоило ли мне туда ломиться? Еще один мавзолей со своими глупыми никому не нужными секретами. Если бы тут были люди, другое дело, но по тому, сколько в каждом углу сидело живности, ими тут и не пахло. Туннели обвалившегося метро — тоже не лучший способ путешествовать. Единственное, мне хотелось узнать место своего положения, а неизвестные наполовину стертые названия ни о чем не говорили.
Последовав за упавшими погремушками с расправленными крыльями и руками-факелами на головы собравшимся, я быстро с ними разобрался. Их предсмертные завывания призвали на помощь еще десятки собратьев. Загулявшие коты имеют меньше наглости, чем эти ненасытные. С голодухи или из чувства мести, они перли на меня с лютой ненавистью.