Часа не хватило, чтобы справиться с волнами набегающих слепцов, потроша их бестолковки голыми лапами. В большом зале гора трупов уже заваливала проходы, а они так и продолжали течь через щели. Сверху донеслось буйное хлопанье. Тупоклювые, как стервятники, пролезая через завалы, выстраивались на верхних уступах.
Не желая противостоять еще и этим каркушам, я оставил приготовленный обед, оттеснив один из потоков рукожопых в еще просторный свод. Ряды редели. На пути к станции крото-монстры, как бомжи с наркоманами в моем тусклом освещении, кучковались по углам. Некоторые, не понимая из-за чего кипиш, бросались на преследующих, сталкивая тех друг на друга.
Также, как наверху, здесь царил беспорядок и разложение. Короткие тоннели с лестницами вели в просторные помещения с колоннами. Вода на нижних уровнях, проглядывающих из-под кусков двухэтажной платформы, затопила шпалы. Стены заросли корнями и пушистой плесенью. Шансы найти указатели таяли на глазах. Только убежище в уютном уголке перехода выглядело неприступной крепостью. Наглухо завинченные на все болтики ворота по виду так никогда и не открывались.
Очистив одно из маленьких окошек от обильных вьюнов и протерев потускневшее стекло, я на всякий случай постучал. Без результата. Внутри темнота — глаз выколи. Неподалеку еще шуршали остатки землекопов-пацифистов, после упокоения особенно дерзких. Делать было нечего, место для привала не самое лучшее, но мне не хотелось уходить с пустыми руками, поэтому я принялся искать какой-нибудь знак.
Наломав сухих корней, я разжег небольшой костер. Это не понравилось здешним жителям, пытающимся исследовать новый запах жженого дерева. Они не любили свет, а огонь был настоящим врагом, от чего с ворчанием, повертевшись около проемов, они уходили вглубь полузатопленных лабиринтов.
Освещенные стены, на которых должны были находиться схемы, превратились в подпорки для подземных растений. Обстановка не лучше, чем в заросших сталактитами катакомбах Алии. Тут даже осколки от витрин, стоек и экранов давно стали песком. В общем, если не брать во внимание неестественность форм, тут и следа не осталось от цивилизации. Странно, что дверь бункера все еще сохранилась целехонькой.
— Нечисть! Перестань греметь и иди прочь! — неожиданно проскрипел детский или женский голосок с характерными искажениями неисправного громкоговорителя. Одного этого выкрика хватило, чтобы временно забыть о своих мыслях, заставив чувствовать себя нашкодившим.
Глава 7
Мяу
Тысяча лет. Целую тысячу лет поколения сменяли друг друга, запершись в четырех стенах. Сложно представить кого-то, живущего так в одном углу, ни разу не высунувшего носа из замкнутого пространства. А с учетом обострившейся обстановки в этом районе, выжить особенно любознательным, в принципе, было не суждено.
И, тем не менее, вопреки логике и вероятным отказам каких-нибудь систем, здесь были люди. Даже с учетом использования гирзона человеческие ошибки не исключить. С другой стороны, с тем комфортом, которым был обустроен прошлый погреб, я был бы не прочь остаться на годик. Если бы на страже не стояли аниматроники и прочий неживой обслуживающий персонал.
— Люкс, что ты здесь делаешь⁈ — рявкнул грубый мужской голос. — Сколько можно говорить, это не место для игр!
— Но, па-ап, там… — с щелчком связь в динамике оборвалась, не позволив дослушать отчаянную мольбу.
Не упуская проявленного внимания, я подбежал ко входу и постучал еще раз. Мысль о том, что парня в доспехе из выдуманной вселенной точно не примут за своего, не могла пробиться через временную эйфорию от услышанной родной речи. Она звучала коряво, с акцентом, но очень знакомо… Ловушка искусственного интеллекта? Но мой передатчик вышел из строя. Или он все еще как-то передавал мое положение?
— Агшин? Это ты⁈ — опять раздался командирский бас с нотками удивления и тревоги. — Что тебе там понадобилось? Ты же понимаешь, как опасно выходить в это время года на поверхность! Да еще без согласования⁈ — его озабоченность воодушевляла. Что мне теперь стать этим, неизвестным? Добившись открытия дверей, придется снова оказаться взаперти. Да и слышал ли он что-то отсюда?
— Привет, э-э меня зовут… — начал я, лихорадочно соображая. Случая для обдумывания легенды мне еще не представилось. И что тут придумаешь? — Я странствующий рыцарь из Аскагара, — это название всплыло само собой, стоило подумать об Олафе и знакомстве с ним. Не помню, что именно оно обозначало, часть или всю «империю», но для местных должно звучать знакомо.