Как и любому, кому не хватало чего-то настоящего, мне не на что было опереться, не от кого услышать ответы. Но почему-то долг стать таковым для других оставался за мной. Ну что ж, говнюки, устрою-ка я вам еще один сюрприз. Никаких войн и дрязг. Будете здоровее моих соотечественников, познав жизнь в «блаженстве». И кто знает, кого из нас примут за бога.
Поднявшись из расплавленной лужи, я почувствовал волнение от своих грандиозных планов. Но сначала необходимо позаботиться о себе. От крыльев остались затянувшиеся кожей обрубки тонких костей. Они успели стать моим естественным продолжением. И теперь фантомные ощущения не переставали напоминать об отсутствии чего-то важного. Все еще пугающий внешний вид и лысина тоже не поднимали настроения. Ну, все, пора завязывать с этим самокопанием и состряпать себе соответствующий прикид.
Ночь была в самом разгаре. Первым делом в уме промелькнуло все, что помогло улучшить способности кристалла. Сейчас он создавал подобие бактерий — наноструктур, выполняющих задачи посредника. Их можно использовать как второстепенное средство или даже снабдить людей этими особенностями. А пока прямой контакт с материей был в приоритете и позволял не ждать достижения результатов.
Однако я обошелся без вскрытия черепушки. Достаточно иметь каналы, перенаправляющие электромагнитные волны, манипулирующие атомами и электронами. Сделать все мое тело проводником, наверное, невозможно. Золото, серебро, как и тугоплавкие металлы, из которых я состоял, поглощали или отражали инфракрасное излучение. А стекло или кремний не очень подходили в качестве сердечника для оптоволокна. Ничто, кроме алмазной решетки, не выдерживало моих температур.
Заняв из великанского лома немного алюминия, я вытянул из него зеркальную поверхность. Вживление проводников в глазные нервы или ладони не звучало как лучшее решение. Вместо них, по намеченным мной прорезям во лбу, проросли треугольные бриллиантовые бляшки, ведущие напрямую к кристаллам в моей голове. Попробовав эту мощь в новой обертке, зеркало моментально выгорело, оставив мелкую, осыпающуюся пыль. С этим нужно быть осторожнее.
Мгновенно вернув отражение обратно, я осмотрел себя получше. Бледная кожа нуждалась в доработке. Подаренный первоначальный облик теперь мне казался лучшим вариантом. Но требовался дизайнер. Без подручных генеративных средств я разве что мог экспериментировать, отбросив, наконец, человеческую брезгливость. Спрятать жилы, выровнять поверхность до глянца и добавить примитивный киберпанковский узор — максимум, на что хватило воображения.
С полетами особого выбора не было. Отказываться от дополнительной пары рук мне больше не хотелось. С другой стороны, я наткнулся на ворох различных материалов, изучающих антигравитационные эффекты. Точнее, проблему отталкивания галактик. Все видели, что следы на песке образуют вокруг вмятины подъем. Только никто почему-то не учитывает это равновесие, демонстрируя искривление пространства-времени на батуте. А оно действует не так.
Правда, такие устройства себе на спину не нацепишь, но план по их использованию зрел на глазах. Так что без лишних фантазий и с небольшой коррекцией пришлось отрастить свои крылья обратно. В библиотеке нашлось множество прозрачных тканей, которые вместо перепонок добавляли им хрустальной загадочности. Надеюсь, на этот раз при попадании стрел они не будут ахиллесовой пятой.
Отсутствие шевелюры, как выяснилось, придавало мужественности. Золотистое свечение исчезло, превратив кудри в белесые, искрящиеся локоны. Распустить растительность на лице? Борода мне никогда не нравилась, а сейчас она даже в виде щетины нелепо сияла. В общем, лицо по привычке демонстрировало нечто неопределенное, играя оттенками так, как ему вздумается.
Отмахнувшись от излишнего прихорашивания, я вернулся к насущным проблемам. Любая преграда — от гор до бескрайней пропасти — послужила бы отличной изоляцией от всех, кто собирался напасть. Но за одну ночь вырыть глубокий и широкий овраг нереально. Мысль, что они получат обратно тело Семипалого или соорудят его подобие пугала. Тогда мои старания не будут серьезнее прочерченной линии на песке. В любом случае, отсрочка ближайших передряг давала возможность обмозговать перспективы и заняться отложенными делами.