Немного погодя шуршание продолжилось. Кто бы там ни копался, соваться туда и получить по голове мне не хотелось. Поэтому я предпочел дождаться гостей, спрятавшись за край, пригрозив остальным не подходить. Вскоре пробились лучи света, и шум гребли прекратился, сменившись ударами металла о камень. Донеслось чье-то бормотание и пыхтение, а затем высунулась чумазая голова.
— О-у! — схваченный за волосы, взвыл от неожиданности и замахал руками, оставив кирку воткнутой. На поясе висел меч, но я сдернул с него штаны и выкинул все причиндалы. Вытаращившись, чумазая физиономия со злобным оскалом повисла в воздухе. Получив свой кляп из собственного тряпья, его боевой дух быстро осел, и проявилась беззвучная паника. Несложно принять такого за пацана, если бы не густая борода с проседью. Карлик?
— Крил? Ты скоро? Кидай веревку, — чей-то шепот снизу окликнул приятеля. Обшарив брошенное снаряжение, я вытащил моток и связал первого, спуская конец второму. Следующего постигла та же участь. Он был моложе, стройнее и значительно выше. Оба отправились под надзор охраны. А я спустился проверить чужое присутствие и закрыть обнаруженный лаз.
Шахта вывела меня к трухлявым железнодорожным путям, идущим не иначе как к раскопкам искателей. Еще один путь отступления нам не помешает. Но обшаривать его на наличие потайных ходов — занятие неблагодарное. Другое направление уходило глубже под землю и было затоплено. Решив установить проходную прямо здесь, я восстановил лестницы и оформил новую заставу наверху.
— Кто такие? Где сообщники? — пленных никуда не конвоировали, а оставили сидеть возле хибары до освобождения начальницы. Потому я взялся допросить их самостоятельно, освободив молодца от затычки. На что дед недовольно промычал, а сидевший неподалеку Пекур угрожающе вторил ему. — Будешь молчать, оставлю без языка, как и его, — пригрозил я пареньку.
— Мы просто… Мы ничего… — испугавшись расправы, пытался подобрать слова не менее чумазый бедолага. — Это все он! Я… шел за ним, вот и все… Сказал, что сюда никто не придет.
— Совсем дурак? Тут целая крепость в осаде. Тысяч пять наберется.
— Говорил тебе… это не то направление! — накричал строптивый на укающего коротышку, пытаясь подняться. Заткнув его, я представил возможность высказаться гному.
— Тьфу… не слушай его, мы сами к вам шли, — гневно прорычал тот и добавил себе под нос: — Навязался на мою голову, — на что верзила поник. — Дошел слух, что тут открыли охоту на искателей, нас послали все разузнать. Только поздно! Деревню разграбили, все разбежались. Куда деваться? На севере армия, с юга железки мертвые догоняют. Там единственная нора для укрытия, а они за нами. Вот мы и здесь. Выход искали.
— Чем докажешь, что вас не поклонники жрицы прислали?
— Вот этим, — он отвернул голень, на которой зияло какое-то клеймо. Непонятная закорючка, что-то из местной письменности. — Беглый отступник!… Вы, кажись, тоже ей не рады. Одежка вон… инквизиторская. С трупов содрали? — посмеиваясь, он кивнул в сторону стражников.
— Но-но! — остановил я ребят с обнажёнными мечами. — Сильно-то не трепись. Тут таких не любят. Глядишь, потом нечем будет, — Алия точно рада не будет, и Пекур уже готовился броситься на него. — Сейчас ее святейшество с делами разберется и вами займется. Знаком с ихними методами? — его выражение стало серьезнее, а приятель и вовсе побледнел вместе с сажей. Он прищурился, еще раз обвел нас взглядом и засмеялся.
— А ты в таком случае кто? Жрица? Ха! Смотри-ка, и корону нацепил, — шлема на мне, конечно, не было. Лицо значительно преобразилось — не отличишь от человеческого. Лишь куски костного прибора на затылке продолжали торчать из-под волос. Свет глаз почти незаметен. А излишняя безупречность кожи добавляла миловидности и молодости. Остальное скрывал доспех.
— Чего расшумелись⁈ — из хижины высунулась Милли. — Что с ними? — разглядев связанных, она подошла поближе.
— Поймали разведчиков. Говорят, что заблудились в пещерах ниже… Не знаю, что это значит, — указал я на выжженный рубец на ноге. — Но по их словам, так отмечают отступников, — на мгновение ее глаза вспыхли яростью, руки будто свела судорога, но она совладала с собой.
— Выродки, — сказанное сквозь зубы поубавило энтузиазм пленных. — Уведи их. Пусть Олаф разберется, нам некогда.