Бесконечное множество загнутых разноцветных линий, наполненных образами, предстали передо мной. Я словно снова перешел в виртуальное пространство, наблюдая со стороны за множеством сбивающих с толку вещей. Набитые до отказа просторы подсознания содержали неимоверное количество деталей. Переплетаясь с объемной картиной, слоями тусклые крохотные нити странным способом выплетали мельчайшие структуры.
Проваливаясь в эти закорючки, я добрался до уровня простых сфер. Непонятные возмущения заставляли их соединяться и отталкиваться друг от друга, входя с ними в резонанс. Фабрика по изготовлению комичных роботов гроздьями отправляла их на какие-то сюрреалистичные подвиги. Молнией они пробирались сквозь беспорядочно метающиеся построения примитивных фигур и складывали из своих тел оболочки коконов и наполняющих их спиралей.
Атомы, молекулы, клетки, бактерии, объединяясь в тягучую жижу, растекались по ревущей среде. Собирающаяся картинка проступила прозрачными человеческими очертаниями, дрейфующими в этой массе. Внутри него пульсировало еще одно, сразу напомнив мне об Алии. Все выглядело так, что я по-прежнему нахожусь рядом с ней, потеряв собственную волю. Мне же позволили лишь подсматривать через отверстие за стеклянными контурами и бурлящими процессами.
Как примерный ученик, я долго наблюдал за тем, как в наши тела проникают потоки, заменяя и исправляя поврежденные детали. Разные виды веществ постепенно перекрашивали иллюзорный силуэт. Это показалось неправильным, они должны были питать и наполнять исчезая во внутренних течениях. Заметив, что вид ее органов начал упрощаться по моему подобию, мне захотелось вмешаться.
Беспокойство отозвалось появлением бурых красок, нарушая стройные образования. Пульсирующие вспышки отражались от различных частей, проявляя их как более осязаемые объекты. Такие фейерверки походили на общение. Постепенно в ответ на это появлялись новые струйки, стекающиеся в ручейки, буравящие миллиардами мерцающих игл всю поверхность.
Положение становилось лучше, но изменения не прекращались. Дополнительные рисунки проступили вокруг плода, набиваясь вокруг него и выстраивая ровную границу в форме яйца. Спустя какое-то время оно выскользнуло из утробы и продолжило увеличиваться в размерах, покрываясь непроницаемой коркой. Подождав еще немного, я почувствовал покалывание и отступающее оцепенение. Кружева поблекли, но не пропали полностью.
— Опять, — протяжным шелестом выдохнув раздражение, искательница лениво открыла глаза и ощупала себя. Неясно, что с ней случилось. В полумраке замурованной и выгоревшей дотла комнаты, наполненной еще не застывшей магмой, все отдавало красными оттенками. — Где мы? Что это? — посереди маленького бассейна между нами виднелся отполированный, ни на что не похожий холмик.
— Твой ребенок. Поздравляю! — попробовав поднять увесистый продолговатый шарик, я зацепился у основания за стебелек, раскрошившийся от моих прикосновений. Это или новость вызвало у роженицы испуг, заставив ее дернуться и, сморщившись, ухватиться за промежность.
— Вы… выпусти меня! — поднявшись из вязкой субстанции, крикнула она, хватая ртом воздух и глубоко вздыхая — то ли от нетерпения, то ли от нехватки кислорода. Хотя кто знает, чем и как она на самом деле может дышать.
В некогда людной подземке царила тьма, в которой продолжали мелькать светлые мушки. Под ногами звякнули разбросанные мной пожитки. Я немедля приклеил их к остаткам панциря, провоцируя мелкие неожиданные вспышки тусклых линий. Зажмурившись, они продолжали кружиться. Однако стоило мне потереть лоб с прорезями, как вытянутые тени перекрыли назойливые паутинки. Третий глаз развил свои свойства? Это отвлекало и создавало неудобства.
Алия зашуршала позади, обертываясь куском сохранившейся с прошлого раза ткани. Наткнувшись на бочку с водой поблизости, она жадно проглотила несколько глотков и занялась оттиранием пепельной грязи. Видно, самочувствие пациентки значительно улучшилось. По ее примеру я соорудил повязку, прикрываясь одной рукой от радужного всплеска.
— Нас бросили? — констатация безысходности звучала в этом вопросе. Ей и невдомек, какие тут дела развернулись с последней ночи.
— Нет. Кое-кто остался. Нам нужно догнать их, — сейчас ничто не удерживало плюнуть на все и умчаться в закат. Только яичко бы не разбить.