Будто следуя моим догадкам, светлячки покрыли черепа всех бедняг, не позволяя наблюдать за происходящим. Что бы это ни дало, сейчас подошли бы любые крайние меры. Сам элемент не воспроизводился без сложной установки. И уж если был какой-то способ передать им свои кусочки, то явно не так.
В это мгновение все пропало. Огни, здание и я сам провалились в темноту. Что-то замелькало, пробиваясь сквозь густой туман. Послышались удивленные, искаженные голоса, мешающие сосредоточиться на собственных мыслях. Разрозненные образы окутали сознание. Кто-то, похожий на меня, появлялся и исчезал во множестве сцен, пока я не представил пустоту, разогнавшую назойливую мешанину.
— Что это? Кто? — среди сбитого хора пара вопросов, сопровождавшихся визуальными всплесками, имела более выраженный характер. Фоном продолжался чей-то глухой бубнеж.
— Иден! — несмотря на отсутствие всего, мне удалось ответить на их вопрос.
— Прекрати это! — растянутый гортанный бас проныл с сумбурной интонацией глупую просьбу.
— Как? И кто ты? — странная игра воображения позволила ощутить онемение во множестве не принадлежащих мне конечностей.
— Я Алия! Мне больно! — в подтверждение грузные стоны раздались с разных сторон.
— Придется потерпеть, — задумавшись над этим, мне пришлось выслушивать жалобы и ссоры от неизвестных. Любая тайна в этом нигде выносилась на всеобщее обозрение. С этим имена присутствующих всплыли из собственной памяти. Нервные окончания могли соединиться в одну сеть, но я молился, чтобы такое объединение не оказалось слишком тесным. И это также отозвалось шквалом бурного негодования.
Паника, страх, гнев и другие эмоции хлестали по невидимым нервам. Они не давали мне покоя в этом вымышленном пространстве. Но спустя несколько попыток вспомнить тихие лесные пейзажи и поля, буря угомонилась. А затем наступила короткая тишина, за которой последовали уже другие недовольные и изумленные возгласы.
Почувствовав под собой осязаемый пол, я с облегчением вздохнул и одновременно разочаровался. Быть пассажиром в собственном теле, набитом контролирующими его способностями, крайне неудобно. Магия, исполняющая без объяснений и контроля желания хозяина, непредсказуема. Это порождало определенные опасения в появлении побочных эффектов. И, к сожалению, оно было не беспочвенным.
— Ты что-то сказал?… Нет! Не понимаю… Он опять это сделал… Что со мной? Мама? Помолчи! Не смотри на меня! — черепушка продолжала гудеть от чужого присутствия.
Убедившись в окончании фейерверка, я перевязал лоб и, шатаясь от головокружения, поднялся к спальням. В помещениях раздавался плач подростка и покрикивания. Слоистый заслон из тонких веточек крошился и разлетался по коридору от распахнутых дверей. В замедленном темпе разъяренная волна вместе с ее источником показалась в проеме, барабаня рассудок. Алия молчала, но я четко слышал все ее эмоции и слова обвинений.
— Угомонись! — не хватало мне еще чтения мыслей.
— Что? — наставление воспринялось ей и остальными хорошо, но мое сетование на открывшийся дар перебило короткое умиротворение. — Инфекция? Заразились? — да если бы не она… — Мы умрем? — вот черт. — Ментальная сеть? — я слишком долго был один в своей башке, чтобы теперь учиться думать о том, что думаю.
Из соседней комнаты, превращенной в пещеру с корнями, неуверенно вышел Шелуд в оборванной одежде. Как и у всех, теперь его внешний вид походил на расу каких-то бледно серебристых вампиров. Отчего он поводил языком по зубам, опровергая мое впечатление. Тем не менее, его оголенную грудь окружало красноватое сияние. Здоровым его не назвать, наверное, я и сам не выглядел лучше. Но переживать о развитии неизвестного вируса больше не стоило.
Несмотря на недостатки сложившейся ситуации, нападки по поводу корыстных целей и прочих глупостей устранились сами собой. Неясно, носила ли эта особенность локальный характер. Однако неожиданно нахлынувший интерес мешал порассуждать даже над этим. Внимательно сканирующие взоры следили за каждым моим шагом рассуждения. И только убаюкивание Силли, утешающее расстроенного Дарика, разбавляло повисшую напряженность.
— Некогда нам сопли жевать, — я решил прервать подтянувшееся чувство личной досады от давно случившейся трансформации. — Нас ждут.
Собравшись с духом, мы с Пекуром погрузили яйцо в кабину дрона. Мне и одному это было под силу, но, узнав о ребенке своей возлюбленной, он приклеился к кокону как банный лист. За ним подтянулись и другие, ощутив образ распространяющейся под землей дряни. Дело за малым — понять, в каком направлении двинулись геологи.