Властный взгляд Мины, неожиданно стал мягче. — Гвидо, ты должно быть сильно страдаешь, если говоришь подобные вещи. Я верю, что и тебе тяжело, от всего этого.
— Я предпочитаю платить злом за зло. Ты не хочешь меня, потому что у тебя есть кто-то другой.
— Но, Гвидо, разве, ты не видишь, как мне приходится работать, и какую я веду жизнь? Если бы кто-то содержал меня… — она остановилась, не находя слов, и тут же нахмурила брови. — Я сама зарабатываю себе на жизнь, и ты это знаешь.
— Именно потому, что я вижу, какую жизнь ты ведешь, я хочу жениться на тебе. О, Мина, почему ты не хочешь никак понять меня? Мы могли бы работать вместе, если ты этого хочешь, и видеться только по вечерам. Если ты не хочешь, чтобы мы поженились, мы можем не жениться, но вырвись из этой жизни, пожалей меня.
Ты — единственная женщина, ради которой я готов на всё. И тогда в Вогере, ты не захотела прислушаться к моей мольбе. Скажи мне, ради своего же блага, как я должен тебя просить. Эта жизнь, которую ты сейчас ведешь…
— Эта жизнь мне нравится, — спокойно отрезала Мина.
У меня было такое ощущение, словно меня ударили обухом по голове. Я находился в сильнейшем шоке, и, совершенно ничего не соображая, принялся озираться по сторонам. Затем в мое сердце закралась дикая ярость. И понизив голос, я обрушил на Мину поток оскорблений, всё, на что только я был способен.
— Вот видишь: а ты ещё хотел жениться на мне, — заметила спокойно Мина.
Как-то утром она неожиданно попросила меня, чтобы я показал ей мою комнату, и пожелала привести её в порядок. Весь трепещущий, я повел ее наверх, по старой, слабо освещенной лестнице, и, войдя в комнату, тут же распахнул в ней окно. Вместе со свежими лучами солнца, нахлынули и новые чувства. На полу, у едва приоткрытого шкафа, валялся чемодан, и лежала связка старых каталогов фирмы, на которой я сейчас работал. Чашка, перепачканная кофе, и, оставленная на ночном столике, неприбранная кровать — были такими же, какими я их недавно оставил до этого.
Мина пошла мне навстречу и поцеловала меня. Еще и сегодня, я не могу поверить в то, что произошло там, и замирает мое сердце при одном лишь только воспоминании о той девственной и безграничной неги, которая исходила от ее тела. Мина все время
не сводила с меня своих светлых глаз, лаская мне спину. Нас обволакивала какая-то необыкновенная воздушная атмосфера, чего я больше никогда не испытал в моей жизни.
Но настал полдень, и я вновь остался один. Мина пообещала мне, сказаться больной и в тот день не работать, при условии, что я обязательно поеду по делам фирмы. Понурив голову, я сел на поезд. Но на следующий день на рассвете я уже снова вернулся домой и написал ей записку. Её я передал через привратницу, довольно-таки вульгарную женщину, вышедшую в халате, и, взявшую записку с недовольным видом. Город еще спал. Я бегом направился в наше кафе, пересекая улицы, обволакиваемые густым туманом. В аллеях ещё зеленели деревья, но и их не пощадил холод.
Мина пришла немного позже назначенного часа, когда я уже принялся нервно покусывать себе пальцы. Она направилась в мою сторону, даже не взглянув на меня.
В её наряде преобладали два цвета: зеленый и коричневый. Только, опустившись на сиденье, она подняла на меня глаза.
— Ты пришла, Мина, — произнес я тихо.
— Почему ты позвал меня Гвидо?
Я несвязно промямлил: — Я вернулся, так как хотел увидеть тебя. К тому же фирма, на которой я работаю, обанкротилась. Это произошло как раз сегодня, — добавил я,
промычав эту фразу, и, сжав руку в кулак.
— Я должна этому верить? — произнесла, заикаясь, Мина.
— Зачем мне лгать тебе? Для меня это удар.
— Как ты узнал об этом?
— Я приехал сегодня утром, чтобы сдать счета и нашел двери опечатанными. Я уже давно замечал, что что-то не ладится, но я не думал… Правда, фирма еще может поправить свои дела…
— Но, что ты теперь будешь делать?
— Поживу пока на свои сбережения. Я немного подкопил денег. Те временем, подыщу себе какую-нибудь работу. Нам следовало бы пожениться и искать работу вместе.
— О, Гвидо. Только этого не доставало, теперь ты должен думать также и о работе.
— Так ты не хочешь помочь мне? — спросил я разочарованно.
— Конечно же, я тебе помогу. Но ты не должен больше думать обо мне… как это ты делаешь сейчас. Ты уже что-нибудь придумал?
В то время как она пила кофе с молоком, я все время разглядывал её. И особенно изучал её глаза, пытаясь отыскать в них отблески вчерашней Мины.
— Я весь вечер боялся, что ты не сможешь выйти, — признался я, и легонько погладил её по руке.