Лукас медленно приподнимает голову, чтобы посмотреть вокруг, и я вижу, как расширяются его глаза, а рот открывается от потрясения.
— Курьерские корабли. Большие. Боевое формирование.
— И что нам делать?
Сердце колотится прямо у меня в ушах, я почти не слышу того, что говорю.
— Постараться не умереть, — мрачно отвечает Ро.
Фортис.
Фортис остался в лагере.
Я мысленно тянусь к нему и пытаюсь уловить его мысли.
Спокоен. Неколебим. Ботинки крепко стоят в пыли, куртка развевается на неестественном ветру.
Этого не может быть.
Я закрываю глаза, и в моем сознании появляются неотчетливые слова на каком-то экране.
Нулл.
Это единственное слово, которое видно четко, хотя я понятия не имею, почему оно появилось или что оно означает.
Я открываю глаза:
— Фортис еще там. С ним вроде бы все в порядке, но мы должны ему помочь.
Ро смотрит на меня так, словно я внезапно сошла с ума.
— Нет. Мы уберемся отсюда. — Он качает головой. — Ты хочешь схватиться с Лордами? С самими Безликими? Даже я не настолько ненормален. — Он думает с минуту. — Ну, почти настолько, и все-таки… нет.
— Мы не можем допустить, чтобы Фортис пожертвовал собой ради нас, — говорю я Лукасу, но он уже смотрит на Тиму, приподняв брови в молчаливом вопросе.
Тима реагирует мгновенно:
— Но мы не можем оставаться здесь. Мы слишком на виду. Они без труда нас найдут.
— Значит, ускользнем, — говорит Ро.
— Шесть возможных путей отступления, свободных от змей, — говорит Тима, всматриваясь в камни позади нас. — Я рассчитываю на дорогу вверх. — (Ро фыркает.) — Учитывая соотношение наших позиций, а также скорость и вектор приближения Лордов, для нас оптимальный шанс скрыться незамеченными — вот это направление.
Тиму иной раз можно принять за младшую сестру Дока.
Я смотрю на нее:
— Но не для Фортиса. Это не его оптимальный шанс.
«Он был так спокоен, — думаю я. — Он знал, что делает. Он знал, что сдается ради нас».
Могла бы я сделать то же самое? Сдаться Лордам, чтобы спасти своих друзей?
Мог бы кто угодно другой это сделать?
— Нам нужно идти, — говорит Лукас и тут видит мое опрокинутое лицо. Его голос смягчается. — Эй! Идем! От нас не будет пользы, если и мы позволим себя захватить.
Я поворачиваюсь к Тиме, но она лишь пожимает плечами. Ро мрачно смотрит на меня. Вцепившись в мою руку, он тащит меня за собой, буквально волочит по красной пыли.
— Идем! Сейчас же!
Я вырываюсь, но слишком напугана, чтобы сказать хоть что-то. Лукас и Тима спешат за нами.
Мы бежим. Я стараюсь пригибаться к земле, пробираясь между иссеченными ветром камнями, пытаюсь не налететь на кактусы…
Позади нас приземляются серебристые корабли, поднимая облака песка, гравия, обломков сухих кустов, рождая огромный столб пыли, прикрывающий наше бегство.
До меня доносится странный, скрежещущий, механический звук… и крик Фортиса.
Я оборачиваюсь, когда слышу взрывы — это фирменная диверсия Фортиса, — и пытаюсь не думать о густом черном дыме, что поднялся в небо за моей спиной.
Мы бежим дальше. Мы мчимся слишком быстро, чтобы я могла хоть что-нибудь ощущать, улавливать. По крайней мере, я не могу уловить Фортиса.
Когда мы пробегаем по узкому проходу между камнями, я вижу, как Ро останавливается за огромным валуном. Он машет нам рукой, веля не задерживаться, и Тима с Лукасом бегут дальше. Но я останавливаюсь и вижу, как Ро налегает на камень, который раза в четыре больше его самого, и начинает толкать. Это бессмысленно; я никогда прежде не видела, чтобы он сдвинул нечто таких размеров.
— Ро, что ты делаешь?
Он не отвечает, но я ощущаю энергию, возникшую между нами. И тогда понимаю.
Камень разогревается изнутри.
Ро сосредоточивает на нем всю свою ярость, как будто этот камень — те самые симпы, что убили падре.
Конечно, он не в состоянии сдвинуть такой камень, даже при всей своей силе, но и не в состоянии сдерживать подобный гнев.
И что-то должно уступить.
Я бросаюсь вверх по тропе, освобождая ее, и вот уже чувствую взрыв жара, и гигантский камень разлетается вдребезги, прикрывая наше бегство.
Прежде чем я успеваю разобраться в том, что только что произошло, Ро выпрямляется, светясь от удовлетворения.
— Отлично… Это было то, что надо, — говорит он. Я тянусь к его руке, но Ро отстраняется. — Осторожней! Ты знаешь, что обо мне говорят. Я слишком горячий.
— Вообще-то, я такого не слышала…
Я бы сказала и еще кое-что, но у нас нет времени. И мы бежим, бежим и бежим и не останавливаемся ни на секунду, пока Тима наконец не говорит, что мы в безопасности.
Бежим до тех пор, пока не спускаемся с красных утесов и не переходим вброд ледяную реку, в которой наши тела немеют от холода.
Мы прижимаемся к стене каменного утеса, когда слышим пронзительный звук улетающих кораблей Лордов и громкий треск, когда они исчезают в облаках.
Мы ждем, и воздух от тишины становится густым.
Страх.
Невероятная тишина. Это то, что они оставили за собой. Снова.
Они именно это делают, Безликие.
Забирают все, что я люблю. Каждого.
И оставляют тишину. Но не мир.
Во мне осталось только это чувство — ужасающее, безнадежное чувство, — что я теряю нечто важное, нечто необходимое. Часть самой себя, то, что делает меня цельной, завершенной.
Потому что Фортис исчез. Теперь я в этом уверена.
Я беру себя в руки, собираю все силы, я ищу и прощупываю, я тянусь своим сознанием так далеко, как только могу, но там ничего нет. Ничего, что можно ощутить.
Фортиса нет поблизости. А ведь этот приводящий всех в бешенство мерк был не просто торгашом и наемным убийцей, он был предводителем бунтовщиков. Он был главой моей новой семьи и, после того как убили падре, заменил мне отца.
Я бы заплакала, но то место, где рождаются слезы, сломалось. Я не могу. Может быть, я никогда больше не смогу заплакать. И от этого мне становится так грустно, что хочется взвыть.
Фортису это бы не понравилось.
А потому я молчу, прислушиваясь к биению своего сердца, и к лаю Брута, и к тревогам Тимы, и к спору Лукаса и Ро… и стараюсь помнить, за что именно мы сражаемся.