Он протянул мне листок с рукописными каракулями, по труднодоступности вряд ли уступающими иероглифам на пергаменте. Я вздохнул, принял из его рук листок и углубился в расшифровку.
— «…Безродный маг владыки северной страны, носящий три одинаковых имени, послужит…» Кому он послужит? — спросил я, не в силах разобрать ужасный почерк. — Я ничего не понимаю. В папирусе иероглифы хотя бы печатные, аккуратные, а это… Это расшифровке не поддается.
— Я очень волновался, когда переводил, — извинился Петров, забирая у меня лист. — Так, где ты остановился? Ага, вот… «…послужит причиной гибели сначала одного, а затем двадцати трёх. В час, когда книга отдаст свой секрет, хранитель сокровищ великого временщика поднимется из глубин земли, чтобы принести великие беды и разорения, но безродный маг принесет ему жертву крови тех, кто идёт за кровью. Разорванное кольцо зла уничтожит зло и…» На этом рукопись обрывается… Что скажешь?
— Что сказать? — глубокомысленно произнес я, прикуривая сигарету. — Все ясно. Все, до последней строчки… Зачем тебе мои комментарии? Ты же сам видишь, насколько это просто.
Петров покраснел от злости и, повернувшись к Агасферу, спросил:
— Природа может ошибаться?
— Нет, — уверенно ответил тот.
— А как же он? — кивнул на меня Петров.
— Он? — задумался Агасфер. — Это не ошибка, это — закономерность. Чтобы бороться со злом, побеждать исчадия ада, нужно самому быть… м-м-да…
— Спасибо, — поблагодарил я и поднялся. — Вы тут между собой разбирайтесь, кто — «ошибка», а кто — «исчадие ада», а я пошел домой. Сегодня по кабельному показывают «Возвращение воскресших мертвецов».
— Обиделся, — проворчал Агасфер, выливая в свой бокал яд. — Нашел, что смотреть… Сегодня последняя серия «Санта-Барбары»…
— Ты смотришь «Санта-Барбару»?! — удивился я. — Ты это смотришь?!
— А что здесь такого? — виновато пожал он плечами и покраснел. — Насколько себя помню, все время кто-то смотрит «Санта-Барбару»… Почему бы и мне не посмотреть? Я не помню, с чего там все началось, зато очень хочу узнать, чем там все закончится…
— Ты смотришь «Санта-Барбару»? — не верил я. — Смотришь?!
— Ну, смотрю…
— Первый раз встречаю человека, который признается в том, что смотрит «Санта-Барбару»… Ну-ка, посмотри мне в глаза и скажи честно: а не смотришь ли ты ещё и «Новую жертву»?.. Нет, смотри мне в глаза и скажи… Ну, скажи…
— Отстань от меня!
— О-о, я догадываюсь, каков ответ… И у меня закрадывается очень нехорошая мысль… Нет, Агасфер, я к тебе очень неплохо отношусь и ни в коем случае не хочу тебя обидеть, но… Может, ты ещё и «Космических спасателей лейтенанта Марша» смотришь?..
— Отстань от меня!.. Петров!.. Скажи ему!.. Что он прицепился ко мне?
— Смотрит! — победно завопил я. — Точно смотрит! Петров, он смотрит «Спасателей»!..
— Ну что ты, в самом деле? — заступился за Агасфера Петров. — Смотрит… У него есть для этого время… Надо же ему чем-то заняться… Когда тебе пойдёт на третье тысячелетие, и ты начнешь смотреть «Санта-Барбару».
— Злые вы, — насупился Агасфер и, залпом выпив содержимое бокала, сморщился. — Ф-фу, гадость!.. Злые и жестокие!..
— Смотрит! — удовлетворённо подтвердил я и сел обратно на диван. — Он смотрит «Спасателей»!.. Ладно, рассказывайте перевод этой вашей тарабарщины… Только вкратце и простым, понятным языком.
— Не хочу я вам ничего рассказывать, — заявил обиженный Агасфер. — Злой ты человек, Русаков!
— Да ладно, помиритесь, — предложил Петров. — Вкусы у всех разные. Кто-то смотрит фильмы ужасов, кто-то — «Санта-Барбару»… Я вот, к примеру, «Карин и её собаку» смотрю…
У Агасфера округлились глаза, а я поперхнулся сигаретным дымом и закашлялся. Петров исподлобья оглядел наши восхищенные лица и мужественно подтвердил:
— Смотрю!.. И программу «Время» смотрю!
Мы с Агасфером переглянулись и состроили «значительные» гримасы.
— Я могу, наконец, перейти к делу? — спросил Петров. — Мне рассказывать, или вы так и будете кривляться?
— Рассказывай, — кивнул я. — Теперь ты можешь рассказывать всё что угодно… И тебе ничего за это не будет…
— Мы с Агасфером пришли к одинаковому мнению, — пропустил мимо ушей моё ехидство Петров. — В этом манускрипте говорится о наших днях. О нашем городе и обо мне… Да, обо мне… «Безродный маг владыки северной страны, носящий три одинаковых имени» — это я. Три одинаковых имени — Пётр Петрович Петров. И я действительно «советник владыки», то есть президента «северной страны». Именно так обычно называют в пророчествах Россию.
— А при чем здесь «маг»? — спросил я. — На «мага» ты не похож. Кроме того, что смотришь «Карин…», других чудесных способностей я в тебе пока не нахожу.