Да и вообще, ладно бы мужчине ещё были позволительны и простительны некоторые взгляды и вольности. Но чтобы женщина вот так вот первая подошла к незнакомцу и начала откровенно его разглядывать со всех сторон, - это просто немыслимо неприлично. Как-никак, на дворе XVI век от Рождества Христова, а вокруг Западная Европа.
Тем не менее, следующие слова милой дамы тотчас же расставили всё по своим местам, убрав конфуз:
- Я - художница, Женевьева Гиганти. Я работаю над триптихом для кафедрального собора, и мне нужна модель. Натурщик, который согласился бы позировать скромной девушке во имя веры и искусства. Естественно, я щедро заплачу.
- Ну-у... Я, даже, право слово, не знаю, - несколько замялись Вы. В своё время членов Вашей семьи изображали на портретах как людей отважных, благочестивых и знатных, а сами Вы угодили на полотно лишь однажды, как шут, сидящий с мароттой в руках на ступенях подле трона Альбериха Доброго, чтобы властность и серьёзность короля подчёркивались Вашей несерьёзностью и кривляньем.
Вы понимали, что и такого рода картины тоже, наверное, нужны для истории. Но чтобы Вас запечатлели на серьёзном полотне, в серьёзном амплуа, да ещё и на триптихе для кафедрального собора...
- А я в качестве кого я там буду изображён? - поинтересовались Вы, всё ещё пребывая в глубоком раздумье.
- О, для Вас отведена очень значимая роль. Именно поэтому я не могла взять абы кого-нибудь, а так долго искала «самое оно». Мне нужен статный, красивый, благообразный мужчина зрелых лет, чтобы написать с него образ Святого Симеона Богоприимца для триптиха, посвящённого Сретению Господню, - сказала она с надеждой и огнём в глазах. Огнём, который отличает всех по-настоящему творческих людей.
- О... Ну... За «статного, красивого и благообразного мужчину» спасибо, - несколько смущённо, поблагодарили Вы, думая про себя, что и «зрелый» было сказано из деликатности, вместо слов «пожилой» или «старый».
- Не за что. Это просто констатация факта. В таких вопросах художник лукавить не будет, потому что мне ещё предстоит писать с Вас... Если Вы, конечно же, согласитесь, - деликатно повторила она.
С одной стороны, Вы с самого утра встряли в какую-то жуткую историю, из которой необходимо как-то выбираться, и, как минимум, Вам ещё нужно пережить этот день. С другой стороны, может быть кто-нибудь и назовёт это нелепым предубеждением, но Вам как-то неловко брать деньги от женщины. Хотя, опять же, она не раздаёт их даром, как нищему на хлебушек, а предлагает Вам работу, и работу ответственную.
Так или иначе, взвесив все «за» и «против», Вы сходу назвали множество причин, по которым должны были бы принять подобное предложение, и ни одной, по которой должны были бы отказаться.
Деньги Вам сейчас нужны, это факт. Триптих пишется не день и не два, стало быть, это работа не на один день. Крыша над головой и питание Вам тоже необходимы, и если Женевьева заинтересована в Вас, она найдёт для Вас хотя бы уголок в художественной мастерской и корочку хлебушка - всё-таки видно, что она человек знатного происхождения и располагает какими-то возможностями. Об этом говорят и её осанка, и её одежда, и её манера держаться. К тому же абы кому не доверят раскраску триптиха для кафедального собора.
Да, к тому же, положа руку на сердце, она понравилась Вам как женщина. А это тоже немало значит. Возможно, Сам Бог послал её к Вам, зная, какое испытание сейчас выпало на Вашу долю. А Вас - ей, чтобы помочь ей завершить её шедевральный труд, который приведёт многих людей к вере.
- Хорошо, - поразмыслив, кивнули Вы. - Я согласен.
Переходите на параграф 1251
1067
- Фи, как грубо, - с невозмутимостью промолвил француз. - На самом деле, мне совершенно не хочется тебя казнить. Стоит хотя бы вспомнить, как в детстве ты катал меня на плечах, или как мы играли в ловитки и прятки в королевском парке. Но мы ведь тогда играли с Гунфридом, а теперь - вот как всё обернулось.
На миг Ангерран мечтательно улыбнулся, вспоминая о прошлом, но тотчас же тихо и грустно продолжил:
- Знаешь, любезный мой дядя Ральфрик, находясь у власти нельзя давать слабину. Хоть раз проявишь жалость и сострадание к человеку, который тебя оскорбил или предал, и этот тотчас же сочтут за слабость. А слабаков сразу же убивают или смещают. Но вообще, я уважаю людей, которые вот так вот прямо и смело говорят мне в лицо то, что думают. Правда, живут они после этого недолго...
Д`Ладье кивнул своим людям, и те без особых церемоний поволокли Вас к дереву, на котором уже раскачивались какие-то люди, судя по всему, встреченные французским войском прямиком по пути сюда...